Личный опыт путешествий по странам: Перу и Боливия, или рассказ о верности мечте.

GEOGRAFIA.ru

ГЕОГРАФИЯ.ру

Страноведческая журналистика

Главная страница Личный опыт путешествий по странам

Перу и Боливия, или рассказ о верности мечте.
(Автор: Наталья Пилипчак, рассказ взят http://www.tours.ru/country/stories.asp?id_stories=5677&id_country=PE )

За пару месяцев до вылета в Южную Америку, и уже почти полгода после возвращения оттуда, одно лишь упоминание от том, что отпуск был проведен в Перу и Боливии, вызывало вздохи, полные восхищения и зависти. Хотя кто-то задавал резонный вопрос: «А что там делать ?» До отлета для меня это была страна моей мечты, куда я хотела попасть с пятилетнего возраста. А сейчас это место, побывав в котором, и даже в чем-то разочаровавшись, я все равно испытываю гордость за то, что детская мечта осуществилась, за то, что мы соприкоснулись с тем и ощутили то, что врядли испытали наши коллеги по работе и соседи по домам: перейти Анды на высоте 5000 м, увидеть парящих над головой кондоров, погулять по берегу самого высокогорного озера, да просто добраться до стран, которые были недостижимы в нашем советском детстве. Может быть, такие ощущения значимы только для нас, но это гораздо важнее, чем произвести фурор среди окружающих. Наш трехнедельный маршрут выглядел так: Лима – Писко – Наска – Арекипа – Каньон Колка (Кабанаконде) – Куско – Пуно (Ислас Флотантес, Силюстани) – Копакабана (Исла дель Сол) – Ла-Пас (Тиуонако, Долина Луны).

Если вам когда-нибудь захочется самостоятельно поехать в Перу, и вы будете читать томик «Лоньки» и лазить по туристическим форумам, то самой частой фразой, несомненно, будет предупреждение о том, что стоит вам только сойти с самолета, как вы станете добычей карманников, щипачей, хулиганов и прочего криминального элемента. Но то ли нам повезло, то ли сказался опыт и осмотрительность, но у нас не пропало ни одного песо, не говоря уже о вещах, американских деньгах, и тем более о каком-то физическом насилии. Хотя разводило там встречается очень часто и даже на государственном уровне.

Лима: особенности национального.....

Вооруженные знаниями о перуанских нравах, августовским вечером мы вышли из аэропорта Лимы. Нас встретили влажный воздух, а также таксист из забронированной гостиницы в центре старой Лимы. Гостиница оказалось в чем-то прикольной и вместе с тем наделенной всеми характерными особенностями перуанского края. Это было несколько обшарпанное временем здание со стилизованными под старину витыми лестницами, крыша увенчана зеленым садиком с лианами. А национальными особенностями были: сонная и меланхоличная девушка на рецепции; выставленные на продажу человеческие черепушки и чайники, украшенные детальными сценами совокупления людей и животных; холодная и практически сырая постель с одеялами из шерсти ламы. Но после долгого перелета мы была так счастливы от возможности принять горизонтальные позы, что совершенно проигнорировали эти условности и, поблагодарив друг друга за терпение и выносливость в пути, завалились перестраиваться на другое время. Первый день подтвердил наши подозрения. Итак, особенность первая: маниакальный и широкомасштабный интерес к костям и прочей мертвечине. За первые два дня мы посетили несколько музеев, и все они были просто переполнены всеми формами человеческих останков. Это были просто экспозиции захоронений, инкрустированные золотом черепа, одетые в погребальные одежды мумии – целиком или частями. Например, прямо около нашей гостиницы возвышался Собор Святого Франциска, который очень славился своими катакомбами. Раньше в нем хоронили всех умерших жителей Лимы, поэтому подвал здания практически до отказа заполнен костями. Заботливые монахи потратили некоторое время на то, чтобы навести порядок в этих завалах – теперь берцовые кости лежат около берцовых, лучевые около лучевых, а иногда из них выложены фигурные композиции. А еще в музеях выставлялись черепа, лбах которых были пробиты, а в дырки вставлены веревочки – очень характерно для Паракасской культуры. Получалось, что отрезанную голову можно было носить за эту петельку. Кстати, именно так и делали настоящие индейцы, наряженные фигуры которых выставлены в музеях. Моментально складывается впечатление, что индейская культура всех периодов была гораздо более жестокой, а точнее просто не считала нужным скрывать свои кровавые традиции и человеческие жертвоприношения. По сей день одним из символов Перу служит ритуальный нож бога Туми: рукоятка в виде фигурки божества, а снизу лезвие полукруглой формы, которым, собственное, и перерезали глотку. Огромное количество «тумиков» выставлено в музеях, продается как сувенир или украшение. Сейчас потомки инков называют Туми покровителем медицины, чтобы не выглядеть в глазах гринго абсолютными варварами. Хотя, наверное, им это не совсем интересно. И в этом проявляется вторая особенность Перу: несмотря на то, что туризм приносит стране немалый доход, население абсолютно не нацелено на обслуживание приезжающих. Точнее, оно пытается это как-то делать после десятого пинка, но делает крайне неохотно, из-под палки. Например, можно было несколько раз переспросить курс обмена у камбистов (менял денег) на улице, но они продолжали весело трындеть друг с другом и совершенно не видеть тебя. А если сервис и предоставлялся, то из рук вон плохо. Пока Перу пользуется тем, что в стране есть такие уникальные памятники, как линии Наска и развалины Мачу-Пикчу, но посещение этих мест поставлено с монополистической позиции. Несмотря на отвратительную организацию, цена постоянно поднимается, а гринго, у которого нет выбора, продолжает платить. Правда, выбор есть: вообще туда не ехать. И при этом понимаешь, что после нескольких лет беспощадной эксплуатации такие памятники просто утратят себя, а города, которые живут главным образом за счет приезжающих туристов, просто останутся без своей кормушки. И от этого становится очень грустно. Но не будем же отчаиваться – в Перу и много хорошего, приятного, забавного. Например, третьей национальной особенностью мрачного и жестокого в своих традициях народа является любовь к продолжению рода. В принципе, этим славятся все живые существа, но в одной из до-инских культур Мочика любовь к плотским радостям просто воплотили в бытовых предметах. В процессе подготовки к поездке мы читали путеводитель по Лиме, где была упомянута экспозиция «erotic pottery», что мой друг перевел как «выставка эротических чайников». Точность перевода оказалось стопроцентной! Действительно, в музее Ларко, да и в остальных тоже, выставлены целые ряды глиняных чайников, увенчанных очень натуральными фигурками совокупляющихся людей. Ни одна физиологическая деталь не была опущена. Не сказать, что поражает разнообразие поз – не, все вполне стандартно, но искренне радует тонкая проработка темы, выражение лиц, присутствие в этих сценах детей или животных. При этом женские фигуры были зачастую крупнее мужских – без всякого намека на талию, широченные спины, крошечная грудь. Но мужчины все равно очень радовались счастью общения с такими женщинами. Иных просто не было ? Такие чайнички в современном исполнении служат одним из наиболее распространенных сувениров на тихоокеанском побережье Перу. Так Лима и осталась для меня городом черепов и эротических чайников.

Там, где сбываются мечты....

Иногда мы гордимся совершенно абсурдными вещами и понятиями. Например, до поездки в Перу я гордилась тем, что посетила берега двух океанов – Атлантического и Индийского. И поэтому мечтала добавить к этому списку еще хотя бы Тихий. И это было одним из поводов поехать в Перу.

Моя мечта сбылась на второй вечер в Лиме. К тому моменту мы уже привыкли к местному времени, обмеряли шагами весь старый и, к сожалению, обшарпанный центр столицы, посетили большинство известных музеев. А показали побережье нам люди, работающие в российском посольстве в Перу – мир все же так тесен, что нас попросили передать нашим соотечественникам материализованные приветы с родины. Побережье – это совсем другая Лима, фешенебельная, дорогая и имеющая свою неповторимую прелесть. Прелесть неумолимых волн стального цвета, на гребнях которых отрываются виндсерферы, прелесть сильного течения, в котором даже страшновато плавать. Прелесть обрывов, заросших синими цветами, и тяжелого тумана вдали, прелесть соленого океанического воздуха, пропитанного запахом подгнивающих водорослей. Прелесть вечера в ресторанчике, который выглядит как забегаловка, но где кормят самой свежей рыбой и морепродуктами. Прелесть по-зимнему холодной воды, которой мы касались руками, дабы убедиться, что купаться холодно. Прелесть шоссе, которое идет вдоль береговой линии, уносясь к закрытым клубам, где живут потомки испанцев, социальная верхушка Перу. Их, кстати, не видно на улицах, и то, кого вы можете встретить здесь – чистые потомки индейцев, какие они были века и тысячелетия назад.

Тихоокеанская идиллия продолжилась в Писко. Это была замечательная пара дней, когда мы плавали на Болестарские острова, усеянные бесчисленными колониями птицам и семействами морских котиков и львов, а потом гуляли по пустынному заповеднику Паракас. Сам Писко представляет из себя маленький городок. Как и у нас - симпатичная центральная площадь (традиционно, Оружия) с памятником и тележками с мандаринами, а вокруг захолустье, причем обшарпанные домишки перемежаются с красивыми, отделанными виллами. На таких красивых домах иногда висели таблички, что это частная территория и не нужно просто так без спроса заходить. И нарисован пистолет. Доходчиво. Улочки иной раз были совсем безлюдные. Днем по ним можно спокойно гулять, а вечером, очевидно, на них могут дать чем-то тяжелым по голове – ради трех долларов. На этих улочках, уходящих к побережью, мы обнаружили памятник Колумбу, старую и потраченную пристань 1940 года постройки и подряхлевший пирс тех же времен. На нем сидели рыбаки со своим скромным уловом. Вот они, затишье и упадок в своем неумолимом наступлении...

Острова – это не более, чем скалы, которые издавна облюбовали чайки, цапли, пеликаны и другие птицы. Даже пингвины. Пернатых здесь их несчетное количество, они выстраиваются в косяки над твоей головой, кричат, ловят рыбу, чистят оперение - то есть живут своей обыденной жизнью, как и многие века до этого. Вроде бы ничего особенного, но это действительно настоящий заповедник, земля, находящаяся во власти птиц. А вот за котиками наблюдать интереснее. Они сопровождают катер, пока он движется по направлению к островам, потом всползают на каменные глыбы, а нахлынувшая волна вновь стаскивает их в океан. А они все также закарабкиваются наверх и развалясь, млеют. Нам показали маленьких плюшевых детенышей, а также больших и жирных самцов, которые своими огромными тушами дают всем понять, кто тут хозяин. Рядом с ними пристраиваются послушные самки, а поодаль пытаются покусать друг друга молодые особи, которым ничего пока не достается на этом празднике жизни. Говорят, что бедные животины даже не спят ночами, дабы урвать хоть что-то (точнее, кого-то) из гарема спящего гиганта-самца. Все это видно с лодки, которая подходит близко к берегу, но не пришвартовывается. Но шанс чуть ли не погладить питомцев заповедника все же есть: пеликаны свободно вышагивают по набережной в Писко. Кстати, на этой же набережной сбылась еще одна моя сугубо персональная мечта – я пополнила свою коллекцию ракушек прекрасным алым спанделюсом. Это большая ракуха с отростками, поднимающаяся из водных глубин лишь во времена сильных наводнений. Когда-то спанделюс был «красным золотом» инков, и он обязательно вкладывался в погребенье достойного мужа племени. А потом на поприще золота ракушки сменились настоящим металлом, но и сейчас спанделюс является редкостью. Мы видели его в продаже всего один раз, а потом спанделюс просто лежал на прилавках для привлечения внимания (или как магический талисман), но уже не продавался.

А еще нам обещали показать настоящих фламинго – это уже в Паракасе. Но фламинго мы так и не увидели в полноценном смысле этого слова, так как они были слишком далеко. Мы пытались разглядеть птиц даже в бинокль, но ничего существенного не попалось на глаза. Только потом, на одном из снимков, при сильном увеличении, мы обнаружили три розоватые задницы на ножках, которые очевидно являлись фламинго в непривычном ракурсе. Вообще, мне казалось, что Паракас должен был быть зеленым, но это абсолютная пустыня привычных желтовато-коричневатых тонов. Зато с очень красивыми обрывами и мысами песчаных скал. Океан, совсем не похожий на Атлантику, но также разбивающийся пеной о прибрежные камни – это называется El Catedral. Могу сказать, что это был самый красивый собор в моей жизни. А потом мы долго бродили по берегу одной из прогретых солнцем бухточек, наблюдали в бинокль за хитонами, занимались фотосъемкой парящих птиц и ящериц, поднимались над океаном – вот она, красота, ради которой жила моя мечта побывать на Тихом океане.

Наска, или почему Перу - бедная страна.

Линии Наска – это одно из тех словосочетаний, которым искренне гордится перуанский народ. Нечто загадочное и необъяснимое, созданное человеком или пришельцами, древнее, и посему кажется, что вневременное. Загадочные фигуры, созданные на серой поверхности пустыни Наска, побудили археолога Марию Райхе всю жизнь провести рядом с ними и посвятить все свои умственные силы и энергию на осознание этого феномена и донесение славы о нем до простых смертных. Поэтому теперь простые смертные считают своим долгом посетить это место и взглянуть на древние начертания с высоты полета учебного самолетика. В этих рядах оказались и мы. Все же крути - не крути, но пирамиды тоже зачаровывают, когда стоишь рядом с ними, и Тадж-Махал как символ великой любви также прекрасен. Вот только огорчает такие свойства человеческой натуры, как жадность и лицемерие, переполняющее людей, которые преграждают тебе свободный путь к этим чудесам.

На самом деле, Наска – это маленький приятный городок, в который мы добрались из Писко. По приезде мы быстро решили проблему ночлега, заплатили денежку за предстоящее приобщение к мировым ценностям и провели приятный вечер за поеданием себиче и распиванием писко сур в баре, где все стены были разрисованы туристами, приезжавшими сюда посмотреть на линии Наска. Оставили свои следы и наши соотечественники – естественно, матерные выражения. А еще было полно голых женских фигурок - как будто больше рисовать нечего (нет бы линии из пустыни повторять :) Мой друг тоже вспомнил, что в десятилетнем возрасте он покрывал такими кокетливыми фигурками стены и крыши гаражей. Причем воспоминания детства и сама атмосфера края настенно-ландшафтной живописи подвигли моего друга изобразить этот шедевр на блокнотном листочке. Ничего, кстати получилось. Вполне можно было бы нацарапать где-то на перуанском горном склоне. Может быть, сошло бы за древность. Хотя впоследствии мы увидели еще много таких больших наскальных надписей, что убедило нас в том, что перуанцы чтят традиции предков и достойно продолжают их.

Итак, солнечным утром того дня, когда должно было состояться приобщение к древностям пустыни Наска, мы болтались в гамаках, ожидая пока нас якобы заберет автобус. Автобус не прибыл, и нас отправили на такси. И потом следующие несколько часов мы ждали того момента, пока нас засадят в учебный самолетик. Просто люди из агентства, занимающего полетами, не рассчитали, что количество желающих не соответствует возможностям, но что-то поменять в процессе накопления людей они поленились. Во время ожидания мы обсудили всех присутствующих иностранцев, удивились знанию русского языка одним из пилотов. Мой друг периодически вспыливал и даже случайно задел дверью по голове какому-то несчастному немцу. Правда, это произошло непреднамеренно – педантичность толкнула немца начать завязывать шнурки как раз перед выходом из туалета. Несчастный наклонил голову вниз, и тут как раз мой друг открыл дверь... У немца в память о Наске выросла шишка на лбу. Кстати! Гости из Германии прибыли на аэродром исключительно вовремя. Мы просидели к тому моменту уже пять часов, когда приехало человек двадцать немецких туристов, славящихся своей пунктуальностью. Естественно, они рассчитывали полететь сразу же по прибытию, и через пять минут опоздания мы, конечно же, заранее предвкушая этот момент, услышали возмущенное «O, mein Gott! Funf minuten!!!” Йессс! Как же, Funf minuten, тут уже Funf, но только heure паримся. После этого мы гордо засели в один из самолетиков. Итог: пять часов ожидания за свои кровные 60 баксов с носа. Потом 35 минут я была близка к тому, чтобы протошниться на линии Наска, практические испещренные следами шин. Линии даже изначально были не особо видны (вот разве что фигура инопланетянина была четко различима на горе). Но мой умный друг заметил, что, несмотря на плохую видимость, вспоминаются именно эти линии, а не картинные изображения фигурок с открыток. На том мы и порешили. Потом на выходе с нас срезали еще по 10 солей с носа за то, что мы пять часов коптили воздух на территории аэропорта. Этого делать никто не забывал. А над местом, где сидела сеньорита, собирающая налог, висела напечатанное на листочке бумаги рассуждение о том, чем богатые страны отличаются от бедных. И суть этого рассуждения сводилась к тому, что в богатых странах акцент сделан на особенном внимании к человеческой личности, и как следствие, там культивируется уважение к человеческой персоне, пунктуальность, стратегическое во всех деталях ведение бизнеса и т.д. Уважение и внимание порождают взаимность, каждый ресурс, которым владеет человек, будь то время, интеллект, деньги, ценится и преумножается, создавая комфортные условия существования. Забавно – но это было настолько уместно именно здесь в смысле абсолютного отсутствия и внимания человеческой личности, и уважения к клиентам, и пунктуальности! Вот такой насканский парадокс. Что удивительно, большинство из чудес света расположено как раз в бедных странах, и может просто погибнуть от беспощадной эксплуатации ненасытным человеком, который еще и хамит тем, кто преодолевает долгий путь для того, чтобы взглянуть краешком глаза на эти легенды. И линии Наска в том же печальном списке... А еще печальней, что не одна Перу – бедная страна…

El Condor pasa

Теперь настало время признаться, почему же я, собственно говоря, мечтала поехать в Перу. Когда мне было лет пять, одним из моих излюбленных занятий было прослушивание пластинок. И особенно мне нравилась одна мелодия, локальная принадлежность которой долго вызывала у меня самые различные версии. Под конец мои пятилетние мозги отнесли ее к региону Юго-Восточной Азии. И про себя я тихо мечтала когда-либо оказаться в тех краях, где родилась эта музыка. Потом уже я узнала, что мелодия эта – знаменитая El Condor pasа - родом из Южной Америки. Моя мечта перебазировалась из стран Юго-Восточной Азии на южноамериканский континент, именно в Перу. И спустя почти два десятилетия мечта воплотилась в жизнь? И когда обсуждалась программа пребывания в этой стране, то, естественно, поездка в каньон Колка была поставлено на одно из самых приоритетных мест.

Однако любоваться парящими кондорами мы начинали постепенно - наверное, чтобы хоть как-то подготовить себя к этому фантастическому зрелищу. А то увидишь его неподготовленным - и свалишься от потрясения вниз самого глубокого каньона в мире. Поэтому за три месяца мы сходили в московский зоопарк, где впервые увидели такого маленького черненького кондорчика, который выглядел весьма скромно и всего лишь лениво потягивался на солнышке. Не парил, короче. Потом уже в Лиме, мы, кажется, видели что-то подобное – тоже в местном зоопарке. Но это было все не то....

Зато когда мы тронулись из солнечной и симпатичной Арекипы по направлению к местечку Кабанаконде, приютившемуся в Андах на высоте 3800 м над уровнем моря, сердце, наконец-то, екнуло – я еду к месту своей детской мечты. Путь был красив, но непрост. Сначала он пролегал между гор, поросших цветущими кактусами, а потом по плато, на которых паслись разнообразные гуанако и альпако. Среди замшелой и сухой травы разлились голубые лужицы-озерки – чем-то напоминает тундру: сурово, но есть в этом неподражаемое очарование! Верхней точкой нашей дороги был участок, покрытый вечными горными ледниками – что-то около 5000 метров. А потом начинается сам край каньонов: с плато и террасами, на которых нарезаны межи полей, маленькими индейскими деревушками, где женщины носят забавные цветные шляпы с загнутым наверх задними полями. По пути к нашей деревушке мы как раз проехали ту самую смотровую площадку, откуда нам предстояло любоваться на божественную парящую птицу. Кстати, я не глумлюсь, кондор действительно божественная для инков и до-инков птица, связанная с верхней часть мира. Оттуда до нашей деревушки было где-то часа два пути, если пешком. Пара слов о Кабанаконде: скромное и почти забытое богом место, где, тем не менее, есть один дорогой отель (мы в нем не жили), автобусная станция с расписанием, центральная площадь с бетонными кондорами и початками маиса, старый и вполне солидный христианский собор. А также магазинчики, где продают мандарины, продукты местного музыкального творчества и что-то еще. Ресторанов мы здесь не нашли, так что это место ничем не запомнилось в плане изучения кухни. Ночевали в маленькой частной гостинице, персонал которой действительно как-то пытался заботиться о своем деловом будущем, проявляя расторопность и выказывая приветливость – что очень редко для этого края, и абсолютно удивительно для такой глуши. Ночью в горах холодно – и вот здесь в очередной раз радуешься, что рядом сопит родной человек, также закутанный в свитера и шерстяные носки, к которому можно прижаться под слоем трех одеял из ламы. Вот она, простая ипостась любви – дарить тепло и согревать друг друга своими телами... И в таком романтическом настроении мы утром отправились смотреть на не менее романтическое зрелище парящих кондоров... С местным транспортом было плохо. Он либо был набит локалами, которые везли всякие тряпки и жрачку для тех туристов, которых специально везли все ночь по горам из Арекипы только ради 2-3 часов на смотровой площадке. Либо автобус просто останавливался по пути (траченный он уже от постоянных перегрузок и разбитых дорог...), либо пытался катиться в пропасть, так как отказывала коробка передач... Поэтому какую-то часть пути мы шли к заветному месту пешком. Вверх идти сложно с непривычки, сердце колотится, а вниз очень даже хорошо... И вот он – каньон! Залит поднимающимся солнцем, ясное синее небо, которое бывает таким синим только здесь, ледники, цветущие огромные кактусы, каменистые тропки, а внизу, в ущелье, уже заметные черные силуэты божественных птиц. Правда, сами божественные птицы по началу были какие-то примерзшие и неактивные, не в пример местным стражам национального природного достояния, которые проявляли непомерную прыть по сгонянию моего друга с тех камушков, на которых тот обычно сидел, дабы поймать в кадр кондора. В принципе, мы даже несколько раз ругались с этой охраной, и наше общения закончилось паритетом. Перуанские стражи порядка все же согнали моего друга несколько раз с территорий вне смотровых площадок, а мы при этом отчаянно посылали их по-русски и не дали им денег, которые они попытались содрать с нас по окончании этого мероприятия. По ходу досталось еще и какому-то иностранцу, который пытался публично объяснить моему другу степень его негодяйства и наглости. За что был послан опять таки по-русски, что в отличие от английского fuck off (посылание без последствий), означало живое намерение дать в рожу, а потом отправить на корм хоть и божественным, но все же голодным кондорам. Иностранец все понял, и паритет был восстановлен окончательно. Тем временем птицы тоже стали активны и поднялись над ущельем. Огромные, с метровыми крыльями, они парят надо твоей головой – если попасть под их тень, то становится немного страшно. И когда на это смотришь, то абстрагируешься от того факта, что это просто крупные хищные птицы летают в горах. И может быть, краем мозга понимаешь, что они здесь летали всегда – и пятьсот, и тысячу, и две тысячи лет назад... Из года в год выводили своих птенцов, кормили их и парили над этими суровыми и прекрасными хребтами, замыкая и размыкая круг времени. Они – хозяева и хранители этого края, не боящиеся ни холода, ни страшной и сокрушительной силы гор, в которых ютится человеческое племя. Племя, которое подражает этой парящей птице....

Горная болезнь и как с ней бороться, или Ода растениям

Горная болезнь – эта совсем нешуточно. Посему мы отнеслись к этой теме очень серьезно, и морально изготовились пить всякие витамины, жевать гематоген, абсолютно отказаться от употребления спиртного. А если и это не поможет, то поменять наши планы: вместо покорения вершин Анд покорять джунгли Ману или Икитоса.

Первым городом на высокогорье была Арекипа, куда мы прибыли солнечным утром из Наски. То ли утро было совсем солнечным, то ли город был очень симпатичным, но у нас однозначно сложилось хорошее мнение о нашем самочувствии в горах – хотя уже было суховато, и мне пришлось вытащить из глаз контактные линзы. Посему мы резко отправились в Колку, дорога к которой, как я уже говорила, пролегала через пятитысячник. Не то, чтобы мы долго зависали в этом месте, но ощущения у наших неадаптированных легких действительно были ниже среднего. В какой-то момент показалось, что у футболки слишком узкий ворот, его пришлось оттягивать и хватать ртом воздух, как рыба. Правда, потом мы спустились вниз где-то к высоте 3800, и стало значительно легче. Воодушевленные таким подвигом организмов и тем, что автобусов от смотровой площади в Колке все равно не было, мы даже решили возвращаться в Кабанаконде пешком. Пока идешь по ровной поверхности и вниз, прогулка доставляет массу приятных ощущений – вокруг горные вершины, плато, цветущие кактусы, свежий воздух. Но стоит дороге пойти хоть чуть-чуть вверх – все, сердце начинает бешено колотиться, и на совсем небольшой подъем затрачивалось столько усилий, что потом приходилось сидеть на обочине и набираться сил для следующего участка пути. Но повторюсь, что идти вниз абсолютно легко. Поэтому по возвращении от кондоров мы все же решили попробовать себя в плане покорения ущелий Колки и двинулись вниз, к так называемому Оазису. Оазис находился где-то на километр ниже, там была уже совсем другая природа – более богатая (это было видно снизу) и декларировались теплые источники, в которых можно было набраться сил для восхождения вверх. И вот по мере того, как мы аккуратно спускались вниз, меня стала глодать мысль о том, как отвратителен и тяжек будет подъем. И все великолепие роскошных агав мне будет абсолютно безразлично… Посему конечной точкой нашего путешествия стало маленькое плато, с которого открывался прекрасный вид на ущелье – коричневые горы, залитые солнцем и поросшие одним из самых интересных и красивых растений – кактусами. Это были не крошечные огрызки, растущие в цветочных горшках дома, а прекрасные, большие и колючие монстры в белых, красных и желтых цветах, которые как бы утверждали всем своим видом: «Да, ты в Америке!» Но мое любование этим завораживающим южноамериканским пейзажем прекратилось в том момент, когда из глубин ущелья стала выдвигаться странная фигура с приподнятыми, словно всплескивающими, руками. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что фигура принадлежала моему другу, а руки он держал так только потому, что вся их поверхность была покрыта тонкими рыжими иголками! Просто он тоже любит кактусы, и решил выразить им свое почтение отдельной фото-сессией, а потом не удержался от соблазна и просто соскользнул в эти заросли. Потом мы вычищали подлые колючки еще несколько дней, так как каждая из них уходила под кожу и начинала гноиться.

Путь обратно был непрост по той простой причине, что надо было идти наверх. Но отважные герои всегда идут в обход! Индейцы были достаточно сметливы, чтобы выстроить террасы. На них не только хорошо разводить поля – по их кромке очень удобно преодолевать путь. Идешь по равнине, потом делаешь одно усилие для поднятия на следующие уровень - и опять по равнине. И уже любуешься великолепием роскошных агав и кактусов.

И вот тут ода растениям только начинается! Конечно, кактусы скрашивают приступы горной болезни, но исключительно с эстетической точки зрения. Тем более, что пейотль растет в Мексике, и мы вообще договорились не пить спиртного и тем более галлюциногенов. Но есть одно волшебное растение, которому я действительно готова петь дифирамбы, и прозвище ему - кока! Зеленые листочки, которые перуанцы и боливийцы носят в своих вязаных шапках-колпаках (тоже всю жизнь мечтала носить такую), чтобы угостить друга при встрече. И не потому, что законченные наркоманы – для расширения сознания нужно сжевать, наверное, пять килограмм этой зелени. А вот заваренные в кипятке три-четыре листика способны так тонизировать организм, что пятитысячник остается просто незамеченным. Мы первый раз пили коку в Чивае, на обратном пути из Колки – все симптомы горной болезни как рукой сняло. Потом мы несколько раз пили ее в других городах – и это просто часть национальной культуры. И не нужно никаких химических таблеток. В Перу и Боливии продаются пакетированные чаи из коки, причем даже в Duty Free. В Ла-Пасе есть музей этого растения, а в серебряных лавках продаются кулоны и брелки – листик коки оправлен в серебряный футляр. Кстати, к Ла-Пасу горная болезнь практически отступила: мы спокойно передвигались по крутым улицам, расположенным под углом в 45 градусов - адаптировались за пару недель. А вот серебряную коку можно было бы привезти кому-нибудь в качестве сувенира, но обратно мы летели через Франкфурт, и что-то нам подсказывало, что первыми, кто встретит нас в аэропорту, будут даже не таможенники, а собаки. Так оно и оказалось. Немецкая овчарка в попонке с надписью Zoll обнюхивала каждого пассажира и негромко гавкала, если ей что-то не нравилось. Не объяснишь же ей, что ты везешь сувенир. А так как мой немецкий немногим лучше моего собачьего, то объяснить германским таможенникам, что я не буду синтезировать кокаин из листиков в серебряной оправе, для меня было бы сложно. Посему о коке мне теперь напоминают лишь вязаные шапочки-колпаки с ушками кисточками, которые мы носим в холодной Москве.

Арекипа: город Хуаниты

«А сейчас, дружок, я расскажу тебе сказочку. Давным-давном, за тре-девять земель, в одном горном краю жила девочка по имени Хуанита. Точнее, племя звало ее как-то по-другому, но мы будем называть ее этим простым и звучным именем. Она была послушной и трудолюбивой девочкой, работала вместе со всеми на маисовых плантациях, таскала камни для построения террас, пряла пряжу из шерсти своей любимой ламы, а по праздникам плясала, пела песни и смотрела, как главный шаман исполняет свой ритуальный танец в головном уборе из перьев божественного кондора. Ты спросишь, была ли Хуанита красива ? О да, она была красива. Именно такой запомнили ее все люди племени. Ведь красота – это условное понятие, и разве не прекрасно девичье лицо с широкими скулами, на которых играет яркий румянец от колючего ветра, выступающими вперед зубами – как у ее любимого зверька куя, и длинными темными косами, слипшимися в паклю от пота и пыли ? И вот один раз в дом, где жила Хуанита, пришли люди от главного шамана и сказали, что она удостоена величайшей чести встретится с верховным божеством, которое живет далеко в горах. Эта встреча очень важна и почетна для Хуаниты, так как божество гор очень могущественно. Стоит ему лишь повести бровью, и ветры принесут холода в край, где живет племя Хуаниты. А если божество раздраженно закашляется – огромные валуны посыпятся сверху, завялят все дороги и погубят посевы. А если божество рассердится – сомкнутся горы над головой, и племя больше никогда не увидит божественных кондоров. Вот такая великая сила ждала девочку к себе. Хуанита не могла прийти в себя от свалившегося на нее счастья и огромной ответственности. И вот в назначенный день, ее нарядили в лучшее одеяние, на голову надели сказочный полукруг с золотыми лучами – о, она была подобна самому солнцу. И начался долгий путь в гости к божеству. Путь был непрост, и идти наверх было все тяжелее и тяжелее, становилось все холоднее и даже немного страшно, но Хуантиа так радовалась предстоящему визиту, и уже думала, как она будет рассказывать потом своим подружкам о великом божестве, которое позвало ее к себе. И вот спустя несколько дней, цепочка людей дошла до маленькой камеры в горах – там, по словам главного шамана, и должна была дожидаться Хуанита великого часа. С ней остались не только привычные для нее предметы быта, но и даже несколько украшений, которые должны были выгодно подчеркнуть образ девочки и убрантсво этой крошечной камеры высоко в горах. Несмотря на холод, пронизывающий все хрупкое тельце Хуаниты, она была рада такому богатству вокруг, так как не видела ничего подобного раньше. Потом люди шамана ушли, задвинув вход в камеру большим камнем. Стало темно и страшно, но Хуанита продолжала ждать. Ее полуголые ноги уже перестали чувствовать что-либо на ледяном полу, ладони не ощущали впивающихся в них ногтей, но никто не приходил. Всеобъемлющий ужас терзал маленькую Хуаниту – а вдруг злые люди шамана бросили ее здесь умирать, и она никогда больше не увидит свое племя. Девочка даже пыталась несколько раз с плачем отодвинуть огромный валун и выбраться наружу, но у нее ничего не получилось – и к тому же, может быть, великое божество должно было появиться с минуты на минуты. А если оно не найдет здесь Хуаниту, то страшно рассердится. И обессиленная Хуанита села у стены, сжалась от холода, попыталась прошептала что-то онемевшими губами – ее веки слипались, и она уже почти что-то уснула. И тут огромная и необъяснимая сила сковала все ее детское существо: она уже не помнила всего, что было раньше. И может быть, раньше-то ничего вообще не было. И лишь ледяной клюв божественного кондора сомкнулся над ее головой и понес куда-то далеко-далеко. Ты спрашиваешь, что это было ?! Этого никто не может объяснить, потому что мы, люди, не знаем мир богов, но известно лишь только то, что ценой пути в другой мир назначена одна их жизней человека. А теперь спи спокойно и не замерзай....»

Вот такая импровизация на тему доброй перуанской сказочки о девочке, которую принесли в жертву богам и оставили замерзать в горах. Такая практика была вполне распространенной лет 700 назад. Тело одной из таких жертв нашли вмерзшим в ледяную глыбу вездесущие американские археологи и спустили вниз как уникальный памятник эпохи. Теперь вокруг этой замерзшей и почерневшей от температурных колебаний мумии организован целый музей, как раз и расположенный в городе Арекипа. Мы там были исключительно транзитом по пути из Наски в Колку, а потом из Колки в Куско. И хотя сам городок очень симпатичный, но делать там было практически нечего. Но только не для моего друга, который еще в самом начале пути из каньона проявлял великое и настойчивое желание увидеть эту замороженную мумию, которую так и назвали Хуанитой. В принципе, я никогда не спорю с моим другом о культурной ценности человеческого наследия и стараюсь не акцентировать внимание на своем киснущем и зевающем лице, послушно следую за ним по всем хоть сколько-то заметным руинам, давясь при этом за те деньги, которые нужно платить за вход к этим осколкам великих цивилизаций. Но тут сыграли свою роль во-первых, величие впечатления от каньона, которое я не хотела опошлять видом трупа, во-вторых, оскомина от тех самых трупов, которые я уже насмотрелась на ближайшие 10-15 лет в Лиме, в-третьих, цена, которую заломили за этот труп. Я набралась мужества и отстояла свою свободу, а мой друг пошел наслаждаться зрелищем очередной мертвечины. Не, он не извращенец, а наоборот, очень славный и жизнелюбивый человек, но он бы просто переживал, что не посетил значимый для этого города памятник старины и потом каждый раз корил бы себя громко и вслух (так, чтобы я слышала) за такой промах. И вот через час мы встретились, и мой друг поведал мне то, как увлекательно он провел время и потратил 10 долларов. Работники музея оказались людьми заботливыми и не позволили моему неподготовленному другу просто поглазеть на труп Хуаниты за пол-цены и смотаться, а сначала показали ему за первую пол-цены фильм на 40 минут о логистике тела Хуаниты с вершины гор до музея, а потом за вторую пол-цены тщательно рассказывали о всех предметах, которые относятся к этому жертвеннику и к эпохе вообще. И когда мой друг уже окончально был подготовлен, его с группой других туристов подвели к замороженному трупу Хуаниты. И под слова «не правда ли она прекрасна» мой друг, наверное, должен был расплакаться от умиления. Но он, кажется, не расплакался, а двинул на выход со словами «как фигня». На этом пути с него еще дополнительно срезали чаевые за столь прекрасно проведенное время, а потом мы отправились с ним на автовокзал, еще и не подозревая, как близко будут нам страдания маленькой Хуаниты в последующие дни.

Куско: инкские развалины и неудавшийся взгляд на наследие Юнеско

Совсем немного о транспорте, коим мы пользовались в поездке. Так как наш путь пролегал в большинстве своем по горному региону Перу и Боливии, без посещения джунглей, то передвигались мы чаще всего на автобусах. Причем, как на дневных, так и на ночных. В принципе, это удобно, относительно недорого и иногда познавательно, потому что можно наблюдать за местной жизнью и природой. Пользуясь междугородним автобусом, надо помнить несколько простых правил. Во первых, автобусы могут опаздывать или приходить пораньше, так что лучше запасаться временем и терпением. Во-вторых, места в автобусах фиксированные, это указано в билете, и поэтому надо проявлять настойчивость в отношении местного населения, которое усаживается на все свободные, в том числе и ваши, кресла без разбору, а также заполняет пространсто своим багажом и многочисленным потомством, которое едет вообще бесплатно. Но локальное население славно тем, что его можно послать, и оно освобождает места, идя тебе на встречу, а точнее туда, куда его послали. Кстати, именно в Перу есть озеро и местечко под названием Nahui – так что есть что-то привычное в заданном направлении. В-третьих, иногда это правило фиксированных мест не действует, и тогда лучше разделять обязанности. Обычно, пока мой друг следил за тем, как размещается наш багаж, получал квитации, или сам распихивал рюкзаки, я в первых рядах забиралась в автобус и занимала лучшие (ну или оставшиеся, если это была не первая остановка) места. В принципе, эти три правила позволяют избежать многих проблем (воровство не обсуждается!), за исключением одной – в автобусах может оказаться жутко холодно. Мы столкнулись с этим, когда ехали ночью из Арекипы в Куско. Той же автобусной компанией, которой ехали из Наско в Арекипу в комфорте и тепле. Боже, я навсегда запомню эту пронизанную ледяным сквозняком ночь, когда я столько раз почувствовала себя Хуанитой! Ранним утром мы прибыли в Куско: на улице ноль градусов, у меня на руках отваливались пальцы, когда мы листали «лоньку» в поисках отеля. Поиски были относительно долгими и малорезультатными – утром почти все отели в центре заняты, а свободны лишь очень дорогие, либо просто скотомогильники. Вот в одном из таких скотомогильников нас и угораздило разместиться. Причем после 12 часов дня мы предприняли попытку переезда, начхав на те деньги, что мы заплатили за одну ночь, но столкнулись с последствием того, что Куско – это город, построенный на древних инкских фундаментах. То есть это по-настоящему красивый город с богатой архитектурой, с черепичными крышами и очень крутыми витиеватыми улочками. И все это охристо-терракотовое великолепие построено на огромных отшлифованных валунах самой разнообразной формы, которые выточены относительно друг друга. А валуны толщиной с метр, их тяжело нагревать, и они не способны сохранять тепло, особенно если каждую ночь температура падает до нуля. И такими были практически все отели в центре Куско. Так что мы не нашли особого смысла в смене отеля, и провели первую ночь, утеплившись всем, что было, на хрупких кроватках, которые стояли практически на земляном полу (о, призрак Хуаниты!). Но у нас была великая цель. Куско – это город, откуда каждый, кто приехал в Перу, начинает свой путь к великому и непревзойденному Мачу-Пикчу. Древний город инков, затерянный в горах, где блуждают по склонам ламы – и где в небо устремлен взгляд индейца, непостижимо огромное лицо которого высечено в горах. Либо же это просто загадочнее движение души самой матери-природы. Путь из Куско таков, что нужно добраться до железнодорожной станции, откуда ходит поезд до городка с длинным названием Оллайтабамбо (в сокращении его называют Олла). Поездов не то, чтобы много – один дорогой, другой дешевый. И все. И все желающие должны уместиться на них. А кто не успел, тот ждет своего часа в Куско. А Куско со своими холодными инкскими фундаментами не в состоянии нормально разместить эту массу, страждущую взглянуть на великое наследние исчезнувшей цивилизации. И мы попались в ту же ловушку: мы не заморачивались бронированием тура еще из Москвы, а просто заказали его в одном из местных агентств, оговорили свой маршрут с заездом в Аква Кальенте (местечко с термальными источниками) и заплатили денежку в размере около 100 долларов с носа с расчетом на дешевый поезд. И пошли дальше наматывать километры по крутым улочкам города, посетив заодно одни из вполне приличных инкских развалин..... Те же огромные валуны, выточенные не просто прямоугольниками, а именно под форму камня, который уже был уложен до этого, каким бы корявым он ни был. Наверное, это очень концептуально, но все же не рационально с точки зрения трудозатрат. Ну да ладно, не надо соваться со своим уставом у чужой монастырь. Кстати, для того, чтобы посетить этот памятник, якобы нужно купить комплексный билет за 20 долларов на десять других обломков инкской цивилизации, которые вообще может не захотеться посещать. Билет этот никто не спрашивает, так что это все лишь разводилово на государственном уровне. Мы погуляли по этим развалинам, возвышающимся над Куско, потом побродили по улочкам, которые пестрели серебряными магазинами – в Куско их много, и украшения там действительно очень красивые и достойные внимания. Большая часть их была потом и в Ла-Пасе, хотя что-то было очень индивидуальным. А еще Куско – город художников. Здесь можно встретить много молодых девушек и юношей, которые предложат вам вполне приличные красочные акварели и пастели. И как во всех городах Перу или Боливии, вам постараются почистить ботинки – ведь каждый уважающий себя человек должен носить блестящие штиблеты. А еще можно и вечером, и утром сидеть в ресторанчиках на балконах, вкушать мясо альпаки или просто жареную курицу и смотреть на центральную площадь, где торжественно поднимают национальный флаг. Или даже отправиться на покорение водной стихии: обычно из Куско начинают свой путь любители рафтинга и каякства. И вот мы, наконец, вернулись по улочке наркоманов (она отходит как раз от вышеупомянутой центральной площади Куско – правда, это случайное совпадение) в наш скотомогильник, запаковали вещи и изготовились опять согревать друг друга своим теплом – и тут раздался гром с небес! Гром имел облик девушки из агентства, которая съездила на станцию и вернулась с известием, что билеты на дорогий поезд будут через три дня (это плюс еще пара сотен зеленых денег), а на дешевый – вообще неизвестно когда. Мы забрали наши деньги и какое-то время пребывали в задумчивости. Потом в нашей крошечной камере звучали пламенные речи о том, что жизнь двух белых людей, к тому же находящихся в отпуске, на порядок дороже, чем все вместе взятое наследние инков; что за такие деньги можно на индивидуальной шхуне посетить остров Комодо; и что не нужно поддаваться массовой истерии, пытаясь любой ценой увидеть пусть и знаменитую, но все же не перестающую быть от этого груду серых валунов. Может быть, поначалу и казалась, что вся поездка потеряла свой стержень, но утром здравый смысл победил, и мы сели автобус в Пуно, оставив за собой ледяные казематы великой и красивой столицы средневекого Перу.

Я не буду активно развивать мысль о том, много ли мы потеряли, не поехав в Мачу-Пикчу. Скажу лишь только то, что вечером тоже же дня в Пуно в приличный и даже дорогой по местным меркам отель зашли два пропыленных и навьюченных бомжика. В них угадывались мужчина и женщина - с обветренными и потрескавшимися губами, забитыми носами и едва слышными от отечности горла голосами. Женщина спросила, есть ли «уна абитасьон кон дучо привадо» и «аква», которая по настоящему «кальенте» и кванта все это куеста. Бомжикам обозначили цену в 45 долларов с носа за ночь, на что они легко согласились, поставив тем самым в тупик весь персонал отеля, и радостно поскакали в номер, где было действительно тепло и где стояла кровать, застеленная покрывалом с рюшками! При виде оной бомжики чуть не расплакались... Потом они умылись и почистились, и превратились в обратно в нас - и мы отправились гулять по вечернему Пуно. В первом же киоске увидели открытку с фотографией Мачу-Пикчу в сухой период (именно тогда, когда мы были). Это был не привычный зеленый пейзаж с туманной дымкой, а коричневатый скудный фон с серыми каменными глыбами, который уже успел итак наскучить. Мы посмотрели друг другу в глаза, и пошли есть титикакскую тручу.... Завтра наступал наш последний день в Перу.

Край безбрежной синевы

Самое высокогорное озеро мира Титикака (что в переводе означает всего лишь «голова пумы») отражается в небе удивительного цвета – синее, практически ультрамариновое, по которому бегут тоненькие перистые облака. Поэтому кажется, что небо пропустили через шредер. Область вокруг озера считается курортной, несмотря на то, что вода холодная, и купаться можно лишь ради свершения подвига. Что с перуанской, что с боливийской стороны на берегу Титикаки стоят маленькие городки, в которых можно провести пару дней, разнообразив свое пребывание вылазками на озерные островки или к местным развалинам. Со стороны Пуно мы посетили Ислас Флотатнес и развалины Силюстани. Ислас Флотантес – это своего рода диковинка, так как это острова из местного тростника, которые создало племя Урос. Они ушли на озеро, дабы спастись от уничтожения другими племенами – так до сих пор и сохранилась эта традиция жить на плавучих островах. Правда, сейчас это больше является туристическим аттракционом. С утра на том же катере, что и мы, туда приплыли тетки с местными сувенирами, расположились и стали торговать древним искусством Урос. А сами потомки племени живут рядом, на более стабильной поверхности. Хотя на островах есть очень аутентичные плетеные из тростника лодки с мордами пум, и старухи с совершенно темными лицами (хотя не думаю, что им больше пятидесяти лет), которые изображали за денежку примитивные способы приготовления муки. У теток на губах была кровавая пена, но надеюсь, что это было всего лишь последствием постоянного отека горла от разреженного воздуха, и мы тоже от этого страдали. Но все равно ничего подобного раньше мы не видели – ступаешь так на пружинящую поверхность из тростника, слои которого постепенно погружаются в воду, нога немного проваливается – максимум до щиколотки. Можно забраться на всякие конструкции типа смотровых башен – все как бы игрушечное. У нас возникла мысль, угрожает ли этим островам пожар – вот ведь можно уронить спичку или окурок, и все, погибла цивилизация. Ан нет! Мы в отеле решили провести эксперимент - унесли несколько тростин и подожгли их в отеле. Тростины даже тлеть не стали! Мы порадовались за уросов, и отправились в Силюстани. Это до-инкские погребальные колонны, стоящие на берегу озера – столько же прекрасно-ультрамаринового. Вокруг идиллический пейзаж южноамериканского типа: ламы пасутся, кактусы опять же, руины – все это в лучах заходящего солнца. Говорят, что здесь есть камень, который лежит с противоположной стороны мира по отношению к Тибету. И если на него встать, то случится просветление. Мы камень видели, но предварительно вычислили, что противоположная сторона Тибета вовсе не здесь, так что становиться на него не стали. Не хотелось оскорблять древность, но и чувствовать себя дураками тоже. Поэтому просто прошли мимо. А так - выглядит аутетично и симпатично. Приятный был день – мы завершили его отмечанием двухнедельного пребывания в Перу.

Столь же прекрасное синее небо расстилается и над Исла дель Сол – островом Солнца, к которому мы отправились уже на боливийской территории. На этом острове есть несколько красивых бухточек. Из одной из них можно подняться по горной тропинке к развалинам Храма Солнца. Это был опять высокогорный подъем, который мы осилили гораздо легче, чем в первые дни в Колке. Дорога к храму красива: остров залит солнцем, белые цветы кактусов тянутся к его лучам, белесый песок пляжей омывается чистыми волнами озера. Мы шли по горной тропке вдоль выцветших пород и сгоревших останков растений, похожих на очень коротенькие пальмы. Врядли кто-то специально выжигал их здесь – очевидно, они сами воспламеняются на жаре. Одним из ориентиров на нашем пути был какой-то древний объект, от которого мы должны был свернуть влево. Мы долго стояли между двух каменных изгородей и мучительно пытались осознать, достигли ли сей памятник или еще нет. Наши сомнения разрешила местная бабулька, сказав, что эти вот каменные изгороди и есть памятник старины. Отличить его от постройки пятилетней давности было практически невозможно. Чем иногда и пользуются местные умельцы, создавая новоявленные сокровища. А сам храм оказался очередным строением из каменных глыб и арок, которые занимали собой склон, уходя далеко вниз. В его нишах переливалась волшебная синева озера. И если по удивительному небу вдруг чиркнут крылья кондора, то опять екнет сердце : «Я в Южной Америке!»

Копакабана: здесь прошел праздник…

Копакабана, первый боливийской город, встретил нас тихим дуновением ветра, который разносил мусор от только что завершившегося фестиваля. Это приграничное поселение, которое собственно ничем не примечательно, кроме как близостью очень красивых островов Солнца и Луны, возможностью поехать из Боливии в Перу (уже было неактуально) и как раз своими плясками-гулянками, на которые мы не попали. Говорят, что на боливийской границе очень любят разводить одиноких самостоятельных путешественников, выманивать у них деньги. Но наш въезд в страну не был омрачен такими нюансами, так как для этого мероприятия был выбран солидный автобус «для настоящих иностранцев» в сопровождении специального гида. Так что Боливия с самого начала показалась нам страной приятной и спокойной во всех отношениях. Мы часами бродили по сонному городку под синим небом и пустынному берегу под шелест волн и рассуждали о том, что какие-нибудь тридцать лет назад сам факт поездки сюда представлял собой очевидное самоубийство. Боливия была полигоном для разборок между бандитскими кланами, а забредшему сюда иностранцу просто бы отвинтили голову и обчистили карманы, бумажник и чемодан. А сейчас эти бандиты и наркобароны стали людьми солидными и респектабельными, добрались до власти и пытаются развивать туризм как одну из отраслей дохода. Но страна нестабильная в плане правительства – президенты у них меняются с периодичностью раз в год. И это тоже повод для праздника – мы потом по телевидению в Москве видели эти мероприятия.

На улочках Копакабаны очень хорошо наблюдать за местным населением : женщины в войлочных шляпах на макушках, мужчины тоже в войлочных, но больше напоминающих шляпки грибов. Сидят на улицах, продают огромные ворохи поп-корна из маиса, сахарную вату. Тетеньки сидят за маленькими столиками, на которых написано, что это – обменный пункт. Коричневые от времени бабки продают специи и суховатые лепешки. Здесь много изделий из кожи – мы даже купили оригинальную сумку-планшет. Ближе к побережью сидят всякие маргинальные элементы и продают поделочные камушки и украшения из них – именно здесь мы увидели спанделюс, который был выложен для красоты. Так все по-домашнему, тихо и умиротворенно. Неизвестно, что здесь делать больше половины дня, но все же есть некая изысканная утонченность в одном дне на море в низкий сезон. Это так же, как любоваться вишней в хлопьях снега или слушать шелест падающей листвы… Жизнь застывает, чтобы потом опять вернуться…

Ла-Пас – это где-то между Тиуонако и Луной.

Боливийская часть нашего путешествия увеличилась до недели благодаря тому, что мы не стали свидетелями величия Мачу-Пикчу. И четыре дня из этой недели мы провели в уникальном городе, расположенном в огромной котловине – на высоте от 3500 до 4100 метров. Первый взгляд на эту клокочущую жизнью пропасть поражает воображение: итак, перед вами Ла-Пас, столица Боливии и самая высокогорная столица мира. Мы жили где-то посередине этой котловины, и ходили каждый день вверх-вниз к центру города. Первым, что поразило нас до глубины души на нашем пути, был ведьмин рынок. Точнее, мы читали в «лоньке», что такой имеет место быть, но никогда не думали, что мы воочую увидим Нечто. Представьте себе лотки, увешанные засушенными мумиями детенышей или даже эмбрионов лам и прочими скелетами, пучками трав и обилием ленточек. На прилавках стоят всякие снадобья в бутылочках с дурманящим запахом, статуэтки и фигурки богов, композиции с денежками – очевидно для богатства начинающегося бизнеса. А из под полы наверняка торгуют свежепотрошеными человеческими черепами…. Висят объявления типа «У тебя проблемы с травахо и амором ? Заходи – поможем!» Но в принципе, у нас тоже самое, если заглянуть в какую-нибудь газету. А тут это все просто вынесено в центр города. Вот он, век двадцать первый.

Центр Ла-Паса очень симпатичный. Очевидно из-за того, что в нем живут не только чистые потомки индейцев, но и дети от смешанных браков. Да и народ более улыбчивый. Наверное, поэтому на одной из площадей города сидят рядами старомодные фотографы, которые могут запечатлеть эту мимолетную радость. Здесь приятно заниматься покупкой всяких замечательных сувениров, для которых мы совершенно неожиданно для себя даже купили отдельную сумку: просто пончо были слишком большие. Еще на отшибе ремесленного центра Ла-Паса есть улица серебряных мастеров. Странно, но о ней не писали ни в «лоньке», ни на форумах. Но именно там продаются самые оригинальные украшения. А еще мы совершили два увлекательных путешествия - одно к суркам, а второе на Луну!

На продуваемой самыми холодными ветрами местности Альтипано стоит очень древний комплекс Тиуонако. Так называлась совсем далекая от нас до-инкская культура, которая выстроила на плато столицу своей некогда великой империи. От комплекса осталось всего ничего каменных площадей и пирамидальных храмовых конструкций, а также испещренные значками ворота и истуканы. Но боливийцы серьезно относятся к этому наследию, и вокруг одного из истуканов выстроен целый музейный «колпак». Фотографировать, чихать и вообще долго дышать там запрещено. В музее нам показали дошедшие от этой культуры экспонаты, призванные подчеркнуть ее мудрость и продуманный социальный строй. Но более всего меня поразила сравнительная таблица мировых культур. В принципе, такие есть во многих музеях и даже в учебниках по истории: это когда в единой временной шкале представлены различные цивилизации – что раньше было, что позже, что произошло, например, в Китае во время открытия Америки и т.д. А здесь сравнительная шкала была организована по следующим блокам: Тиуонаку как сама крутая, Южная Америка рядом, остальная Америка (Северная) – и весь остальной мир! И в этом скромном обрубке истории скомкалось все – начиная от Древнего Междуречья и заканчивая средневековой Японией. Я не буду бушевать на тему того, что изобразительное искусство античного мира просто несопоставимо по своему изяществу с каменными изваяниями индейцев: в конце концов, история человечества слишком сложный процесс, чтобы делать однозначные выводы, но так смешно было видеть оборотную сторону этого «чего-то»-центризма! И если в Старом Свете с пренебрежением и снобизмом относятся в своих исторических шкалах ко всему, что не лежало в рамках этого мизерного континента, зажатого между водами Атлантики и буреломом Полессья (полуевропейская по географии Россия не пролезает со своими традициями в игольное ушко этой шкалы) ; не говоря уже о Ближнем и Дальнем Востоке и Юго-Восточной Азии, то столь масштабное уравнивание какого-нибудь Парижа с бурятским улусом в Забайкалье является тупым ударом ножом бога Туми по европейскому достоинству! Короче, я посмеялась. А потом мы гуляли по остаткам комплекса, в арке которого стоял другой истукан, и нам рассказывали про то, как боливийский народ гордится своим прошлым и оберегает его. При этом мой друг суфлировал мне на ухо, что полвека назад, во времена прокладывания железной дороги близ этого места, строители просто рубили направо и налево этих древних истуканов и укладывали их в шпалы. И только когда североамериканские археологи затрубили тревогу, уничтожение истуканов остановили. И теперь стоят две оставшиеся сиротины на ветрах и являют собой немое величие умершего народа. А чуть поодаль от них, под остатками плит живут сурки – их мы и наблюдали последние полчаса нашей поездки в Альтипано.

К концу третьей недели неоднократно задавался вопросом, видела ли я что-то такое, чего не видела раньше в широком смысле этого слова. Потому что Тихий океан – это все же океан, котики, ягуары и кондоры – это все же животные и птицы, горы, пусть и высокие, но у нас не хуже… А уж развалин я видела – не перечесть… И вот в предпоследний день мы от нечего делать поехали в зоопарк Ла-Паса, и гуляя по нему, за тонкой проволокой забора, я заметила нечто поразительное! Ландшафт, который я никогда и нигде не видела раньше. Мы подошли поближе посмотреть на природное чудо: это были пики пористой горной породы с глубокими расщелинами, уходящими вниз. Кое-где на этих пиках росли одинокие кактусы и деревца. Мы осторожно прошлись по узким извилистым дорожкам: перед нами распахнулась зияющая пропасть, в глубине которой продолжалась жизнь среди зеленых полей вдоль водного потока. Ощущение, как будто ты сидишь на Луне, и смотришь вниз на какую-то другую планету. Потом мы бродили по краю этой пропасти, обсаженной эвкалиптом, и любовались извилистым тропкам еще пару часов, наблюдали за хищными птицами, рвущими добычу…. И когда мы наконец-то вернулись обратно, моему восторгу не было предела: «Вот теперь-то я по настоящему побывала в Южной Америке!»

Перу и Боливия – это не только руины и кактусы.....

Это еще и вкуснейшая кухня. Наше первое знакомство с перуанской кухней было мимолетное и неправильное. Нам всунули какое-то странное блюдо из картошки с остатками мяса, налили невкусное пиво, содрали за это большие деньги, куда включили все возможные налоги и обслуживание (так называемый «кубьертос»). Но вторая встреча была просто фантастической: она проходила на тихоокеанском побережье Лимы, в маленьком простеньком ресторанчике, в который рыбаки привозят только что выловленные рыбу и морепродукты. Там, под звуки меренги толстая перуанская тетка готовила бесподобную «себиче» (ceviche): маринованные в свежем соке лайма рыба или морепродукты сдабриваются специями, кольцами красного лука и подаются с различными «пататас» или маисом. А запивать эту тающую во рту сказку можно «чечей де ора» (checha de jora) : напиток из перебродившего маиса, а еще лучше «писко сур» (pisco sour). Писко – это виноградная водка. Она смешивается с соком лайма, взбитым белком, сахаром, льдом и корицей… И можно часами смотреть на пенящиеся волны Тихого океана или на мерцающие свечки, слушать баллады, которые будут вам петь уличные музыканты (без них здесь не обойдется ни одни ужин), и радоваться тому, что ты потратил полторы тысячи долларов и полтора дня на дорогу сюда.

Хотелось закончить рассказ на такой возвышенной ноте – но это еще не все. Морепродукты вам буду подавать на побережье. А в горах есть свои деликатесы. Например, мясо альпаки – мы его первый раз попробовали в Куско. Вкусно. А еще есть куй – в живом виде это забавный пушистый зверек, что-то типа морской свинки. А в приготовленном – просто зажаренная в печи крыска. Крыску подают, как правило, с головой – ее обуглившиеся зубки жалобно торчат на тушкой. Поэтому особо чувствительным людям лучше ее заказывать «син кабеза», то бишь без головы. Но мы ее не пробовали, потому что мой друг очень любит кошек, я также питаю к ним симпатию, а перуанцы едят их как деликатес. А мой друг сомневался в способности распознать в обличии зажаренного куя крыску и отличить ее от кошки. А съесть кошку- это как съесть родственника. Конечно, лучшие качества кошаков нам обоим очень нравятся, и по старинным верованиям австралийских аборигенов, мы могли бы их обрести, съев кошечку, но мы не готовы к таким жертвам. Поэтому из местных вкусностей мы еще опробовали густой и душистый креольский суп, а также тручу - форель из озера Титикака. Но это все были изыски. А еще в Перу и Боливи есть абсолютно поражающая своей дешевизной жареная курятина с картошкой. Если есть только ее, то максимальный бюджет на еду за две недели не превысит 20 долларов. А так же «Инка-кола». Это отдельная история. Перуанцы, как и многие другие жители мира, не очень жалуют своего большего соседа – США. И очень сожалеют, что развалилсь великая держава СССР, которая держала в тонусе североамериканских выскочек. Посему символ сладкой жизни звездно-полосатого розлива «Кока-кола» был попран газировкой, напоминающей до боли родной вкус из детства - «Буратино». Мы даже подумали, что во времена полной разрухи кто-то из наших соотечественников продал рецепт газировки какому-нибудь студенту, который заканчивал свое обучение в московском ВУЗе – а тот приехал к себе домой и запустил производство напитка под звучным локальным названием «Инка-кола».

Немного слов о жизни и любви…

В одном бородатом анекдоте говорилось о том, что есть любовь между родителями и детьми, есть любовь между мужчиной и женщиной, и есть любовь к родине и партии. Конечно, все это приемлемо и для нас (не акцентируясь на последней ипостаси, наверное), но мы еще любим животных. У моего друга дома живет кошка, полосатое и принципиальное создание, которое наградило меня в нашу первую встречу полосками от когтей на руке. И другу добавила, чтобы не приводил в квартиру всяких тут. Но это не умаляет наши симпатии и интерес к различным четвероногим, хвостатым, пернатым и ползучим. Посему в каждой стране мы пытаемся посещать заповедники и зоопарки. Кстати, зоопарки мы воспринимаем не как то место, где животных мучают в неволе, а как пристанище, куда привозят не сильных особей, состоявшихся в дикой природе, а слабых и часто больных тварей, которых потом выхаживают. И в Лиме, и в Ла-Пасе мы получили громадное удовольствие от посещения зоопарков – это одни из лучших мест в обоих столицах. Раскинувшиеся на огромных территориях, в зарослях цветов и пропитанные теплым маслянистым ароматов эвкалиптов, они являются прекрасным местом и для отдыха от суеты городов, и для проявления искренней радости. В зоопарке Лимы было несколько зон: Южная Америка, представленная горами, джунглями, побережьем, а также стандартные пояса мира. В локальной зоне бродили самые разнообразные родственники верблюдов – ламы, альпаки, гуанако и викуньи, объединенные одинаково кокетливо хлопающими ресничками. Еще в южноамериканском блоке нам понравились всевозможные кошки: пумы ласкались друг к другу, терлись холками и мурлыкали, ягуары вальяжно потягивались. А больше всего порадовало животное со смешным названием Tigrillo: так здесь нарекли оцелота. Причем папа-тигрилло шнырял по отдельному вольеру и мяучил, а в соседнем вольере мама-тигрилло копошилась с тигриллятами. А вот в зоопарке Ла-Паса тигрилл, кажется, не было, зато ягуары были представлены во всей красе – у них там огромнейшие территории, и мы застали кошек, млеющих в тени большого дерева. А один ягуар-сепаратист валялся отдельно немного поодаль. А еще в боливийском зоопарке был замечательный серпентариум: хотя в нем были не только змеи, но и всякие пресмыкающиеся и земноводные. Но самыми классными оказались попугаи макао (или ара, как их называют у нас). Макао необычно развитая птица с интеллектом пятилетнего ребенка, ярко, убедительно и забавно демонстрирующая свои эмоции. Эти птицы любят свою пару, подражают друг другу, постоянно выражают нежность по отношению к своей половине – мы были тому свидетелями.

И вот смотришь на все это простое и трогательное великолепие жизненных процессов, может быть, рутинных с точки зрения эволюции : среди суровой и неумолимой красоты горных хребтов или на просторах побережья, под ярким и на пару километров более близким солнцем или в тумане, который хочется пить, на колючих и соленых ветрах или под ясным ультрамариновым небом…. И как-то само собой получается почувствовать себя крошечной частью этого вечного круговорота, но частью, также имеющей свое красивое право на счастье взаимности – в легком пожатии теплой руки, которая держала мою лапку на этом непростом, но увлекательном пути по Перу и Боливии, на пути, который был просто Моментом Настоящей Жизни.

Автор: Наталья Пилипчак,
рассказ взят http://www.tours.ru/country/stories.asp?id_stories=5677&id_country=PE

Ссылки по теме:

ИМПЕРИЯ ИНКОВ