GEOGRAFIA.ru

ГЕОГРАФИЯ.ру

Страноведческая журналистика

Главная страница     Личный опыт путешествий по странам

«ЛЮДИ-ДИКАРИ»

Ещё один рассказ о Папуа-Новой Гвинее

ЖИЗНЬ  БОГАЧЕ  ВЫМЫСЛА

/ П Р Е Д И С Л О В И Е /

    В конце 2002 года в мире путешествий произошло знаменательное событие – большая группа российских журналистов и путешественников /всего – 11 человек/ посетила Папуа – Новую Гвинею по приглашению министерства туризма этой страны. Кроме съемочной группы нашей программы «Вокруг Света», в поездке принимали участие программа «Путешествие Натуралиста», несколько бывалых экстрималов и Николай Баландинский, который в очередной раз организовал для нас интереснейшую экспедицию.

    За три недели мы объехали практически всю прибрежную часть страны, побывали на двух крупных островах «Новая Британия» и «Новая Ирландия», на берегу Миклухо-Маклая, а так же в самом центре Папуа – высокогорном «Маунт-Хагине». У нас было 7 (!) внутренних перелетов, многочисленные переезды на джипах по дорогам и джунглям, пешие переходы в дальние селения. На отдаленные острова мы добирались на катерах, лодках, и даже на местных пирогах с балансиром. Мы посещали патриархальные деревеньки, где до сих пор сохранился первобытный образ жизни, участвовали в обрядах, ели местную пищу…. Единственное, что не вписывалось в эндемичность нашего путешествия, так это персональный вооруженный охранник за спиной в каждом месте нашего пребывания.

    Так что же такое Папуа – Новая Гвинея? Самая бедная и опасная страна на  Земле? Или это единственное место, где двадцать первый век  самым непостижимым образом пересекается с веком каменным. Где на автомобиле можно попасть в местность, жители которой ходят в набедренных повязках, не знают железа и колеса, а огонь добывают с помощью трения. Конечно, за последние 50 лет здесь произошли колоссальные изменения, но и они не в силах в одночасье изменить многовековой уклад жизни людей первобытнообщинного строя.

    В своем рассказе я постарался показать Папуа такой, какую я ее увидел, поведать о необычном симбиозе прошлого и настоящего. Об уникальной культуре папуасов, сохранившейся без существенных изменений со времен заселения людьми этой не слишком гостеприимной земли. И, конечно о том, в каком извращенном виде проникает цивилизация в сознание бедных папуасов, пребывавших до того в наивном неведении каменного века.      Смею вас уверить, что жизнь  Папуа – Новой Гвинеи превзошла все мои самые смелые ожидания, подтвердив тем самым, что жизнь – богаче вымысла.

«Весь покрытый зеленью, абсолютно весь

Остров невезения в океане есть».

Песня из фильма «Бриллиантовая рука».

ПАПУА  -  НОВАЯ   ГВИНЕЯ

    Независимое Государство Папуа – Новая Гвинея (ПНГ), расположено в юго-западной части Тихого океана, к северу от Австралии. Занимает восточную половину о. Новая Гвинея, архипелаг Бисмарка (с крупными островами Новая Британия и Новая Ирландия) и часть Соломоновых о-вов.

    Площадь страны - более 450 тысяч кв. км. Численность населения четыре с половиной миллиона человек (на 1998 г). Столица – Порт-Морсби на юго-восточном побережье Новой Гвинеи.

    Основную часть территории ПНГ занимают горы, Поднимающиеся более чем на 3000 м над у.м. Самая высокая точка – гора Вильгельм (4509 м). Среди массивных гор располагаются широкие межгорные котловины до 1500 м над у.м. В стране расположены более 40 действующих вулканов. Большинство прибрежных островов – коралловые рифы, но встречаются и гористые острова вулканического происхождения.

    Погода в ПНГ не однозначна. Когда на севере страны идут проливные дожди, на юге – стоит сухая погода, и наоборот. На низменностях преобладают постоянно высокие температуры  +30 и выше, в горах холоднее, +23 градуса, и амплитуды температур выражены сильнее.

    На большей части ПНГ сохранилась естественная растительность, преимущественно влажные вечнозеленые тропические леса. Встречаются также мангровые леса, рощи саговых пальм, заросли тростника, низменные и горные луга.  В основном почвы малоплодородные и обладают низким сельскохозяйственным потенциалом. Лишь четверть всей территории страны пригодны для земледелия.

    Страна отличается самой богатой в мире орнитофауной (860 видов). Самые знаменитые из пернатых – райские птицы. Одна из этих птиц запечатлена на флаге страны. Встречаются такие необычные виды, как казуар (нелетающая птица, родственная африканскому страусу) и птица-носорог. Огромное количество пресмыкающихся. Одних только змей, в большинстве ядовитых, насчитывают 110 видов. Самые крупные из них – питоны и боа, достигающие в длину более 7 м. Обращает на себя внимание кускус – животное, внешне напоминающее ленивца. Огромным разнообразием отличается мир насекомых (30 тыс. видов). От звуков, издаваемых разными гнусами, в джунглях стоит громкий устойчивый звон.

    Почти все коренные жители Папуа - меланезийцы, совсем немного европейцев и азиатов. Почти 2/3 населения моложе 30 лет. По физическим особенностям меланезийцы сильно различаются. Хотя само название «Меланезия» (т. е. «черные острова») указывает на цвет кожи аборигенов, на самом деле она варьирует от светло-коричневой до иссиня-черной. Волосы меланезийцев – почти всегда черные густокучерявые или волнистые.

    Меланезийцы говорят почти на 800 языках. Все они очень близки между собой и имеют лингвистическую основу, общую для всего Тихоокеанского региона. Папуасские языки, распространенные во внутренних и горных районах очень сложны для европейцев.

    В Папуа – Новой Гвинее основная масса населения по-прежнему живет в деревнях и занимается натуральным земледелием, в то же время начинают складываться рыночные отношения. Доминирует подсечно-огневая система земледелия, ориентированная на возделывание тропических растений. В горных местностях основная культура – батат. На низменностях выращивают также бананы, кокосовую и масличную пальму, шоколадное и кофейное деревья, чай и разнообразные овощи и фрукты.

    Страна обладает исключительно богатыми минеральными ресурсами, что обусловило развитие горнодобывающей промышленности, добыча меди и золота. Поэтому любые неполадки в горнодобывающей промышленности глубоко отражаются на всей экономике Папуа – Новой Гвинеи. Недавно в стране обнаружены запасы нефти и природного газа, однако, около 60% энергии, используемой в стране, приходится на долю древесного угля.

    Красота природы Папуа – Новой Гвинеи и своеобразие культур населяющих ее народов, правительство страны  рассматривает как потенциальный ресурс развития иностранного туризма. Однако сообщение ПНГ с другими странами осуществляется только одной местной авиакомпанией – «Air Niugini», и платить более 2000$ за билет, может позволить себе не каждый. Помимо этого, стоимость двухнедельного тура по стране превышает 5000$! На мой взгляд, при таких ценах, ни о каком массовом туризме и речи быть не может. К тому же, из-за сильно пересеченного рельефа строительство дорог обходится дорого, и до сих пор отсутствует наземное сообщение между крупными городами страны.

    По мнению некоторых наблюдателей, главное препятствие на пути развития страны создает отсутствие законопорядка и законопослушания. За последние 25 лет преступность в городах выросла в 20 раз. Проявляется она и в сельской местности.

ПОРТ - МОРСБИ

    До столицы Папуа - Новой Гвинеи из Москвы мы добирались почти сутки. Сначала «Аэрофлотом» до Сингапура, с промежуточной посадкой в Бангкоке. А затем, после трехчасовой стыковки, местной авиакомпанией «Air Niugini»  до  Порта-Морсби. На авиационном билете большими буквами красовалась надпись: «Ваш билет в рай». Несколько двусмысленно…. Но самолеты у папуасов оказались нормальные, и состояние приличное. Пилоты – всегда и только белые – австралийцы и англичане. На международных линиях – «Боинги», кино показывают, музыку через наушники крутят, спиртное – без ограничения, стюардессы вежливые и предупредительные, хотя и несимпатичные. Мы научили одну из них делать нам «Блади Мери», и потом слегка перебрали этого коктейля. Пришли в себя мы только при просмотре рекламного ролика таможенных правил ввоза спиртного в ПНГ – один литр на человека. Только у меня было шесть! И я знал людей из нашей команды, у которых было больше. И еще в этом чертовом ролике законопослушная старушка показывает таможенникам свою жалкую бутыль. Конечно, старушке и рюмки достаточно, а нам, взрослым и бывалым путешественникам, для профилактики желудочно-кишечных заболеваний необходимо гораздо больше. Однако вся водка у нас была разлита по двухлитровым пластиковым бутылкам из-под минеральной воды, а с остальным бухлом, купленным в «Duty Free» Сингапура, мы как-нибудь разберемся – не в первой.

    Итак, вконец вымотанные бесконечными перелетами и халявными напитками, рано утром по местному времени, мы прибыли в столицу ПНГ – город Порт-Морсби. Таможенные правила висели на самом видном месте и были снабжены исчерпывающими картинками, не оставляющими сомнения, чего ввозить в страну нельзя, а чего можно и в каком количестве. Настроение  подпортил  ряд  конфискованных  бутылок,   выставленный  на продажу. Но, как мы и предполагали, таможню прошли легко и без потерь. Единственные вопросы вызвали наши многочисленные бутылки с «минеральной водой», ну уж, такие мы есть, русские - не можем без своей воды, огненной. Наш отель размещался рядом с аэропортом, и после небольшого реабилитационного сна, мы поехали осматривать город. 

    В 1873 году английский капитан Джон Морсби остановил свои суда у пустынных берегов Папуа - Новой Гвинеи. Бухта, где причалила его флотилия, выглядела тихой, а местное население - дружелюбным. Много лет спустя здесь вырос город, названный в честь капитана   Порт - Морсби.

    В Папуа - Новой Гвинеи никогда не было настоящих городов. Тысячи лет папуасы жили в деревнях. Однако стоило одному поселению слишком разрастись, как часть его жителей отделялась и основывала новое поселение. Таким образом, количество папуасов в деревнях практически никогда не превышало цифру в одну тысячу человек.

    Сначала мы никак не могли понять, когда же начнется город. Оказалось, мы его уже проехали насквозь, и выехали к противоположной окраине на высокий холм. В низине виднелись редкие 6-8 этажные здания банков, учреждений и отелей. Где–то был университет, где-то Национальный Музей, где-то Ботанический Сад, где-то Парламент, где-то порт…. Город действительно занимал большую территорию, но был застроен какими то неприметными халупами и бараками, с вкраплениями «высоток».  А в пригороде, на открытых холмах, располагались коттеджи «новых папуасов» - за высокими заборами, опутанными колючей проволокой. По истине, она здесь самый ходовой товар. Все мало-мальски приличные объекты окружены колючкой. Вся страна – за колючей проволокой.

    Мы попросили отвести нас в самый центр – даунтаун. Он занимает всего несколько кварталов, там и сосредоточена вся жизнь этого «мегаполиса». Причем, все крупные здания города и магазины всегда имеют огороженные территории для стоянки автомобилей посетителей и служащих. Такие парковки так же опутаны колючей проволокой и охраняются вооруженными людьми с собаками. Только здесь можно чувствовать себя в безопасности. Все автомобили передвигаются по городу с заблокированными дверьми, многие из них имеют мелкие решетки на всех окнах.

    По работе нам было необходимо снять на камеру «красоты» Порта-Морсби. Однако передвигаться от одного объекта съемок к другому, нам надлежало только на автомобиле в сопровождении наших охранников. Дело доходило до смешного – мы садились в машину, блокировали двери, проезжали 20 метров, выходили, устанавливали камеру и снимали следующий объект. В результате удовольствие съемочного процесса растянулось на весь день. Все наши действия происходили под неусыпным вниманием охранников с одной стороны, и местного населения, сидящего и лежащего по обочинам дорог, с другой. В итоге, нервозная обстановка города передалась и нам - мы решили свернуть съемку и вернуться в отель. В конце концов, ехать в Папуа – Новую Гвинею, что бы смотреть города – глупо. Совсем не за этим сюда едут историки, путешественники и журналисты.

    На обратном пути заехали в супермаркет. Только там, на охраняемой территории, сопровождающие нас лица немного расслабились и передохнули, пока мы покупали какие-то местные продукты, пиво и колу. Папуасский супермаркет похож на обычный, средней руки магазин глубинки Австралии – тот же набор товаров, то же расположение рядов, та же система считывания штрих-кода. Вообще, на все, что связано в ПНГ с термином «цивилизация», можно смело наклеить ярлык «made in Australia». Единственное отличие папуасского супермаркета от всех остальных то, что на выходе всех покупателей обыскивают. Всех, кроме белых.

АЛЕКСАНДР  МАКЕДОНСКИЙ

    Казалось бы, какая связь между Македонским и ПНГ? Ан есть она, хотя и косвенная. Известен старый анекдот: когда Александр Македонский стоял на реке Тибр, у него украли бутылку рома – отсюда появилось слово «стибрили». А когда Александр Замышляев был в Папуа, у него тоже украли бутылку пятилетнего дорогого рома, прямо из хорошо охраняемого столичного отеля в первый день пребывания в этом гостеприимном городе. Отсюда появилось новое слово - «спапуасили».  Справедливости ради надо отметить, что я был не единственным, у кого что-то пропало за время нашего странничества по ПНГ. У кого-то умыкнули бумажку в 1000 российских рублей, кто-то недосчитался сигарет, кто-то так и не нашел некоторых элементов своей одежды, в том числе и нижнего белья, кто-то не обнаружил в ванной комнате своей походной парфюмерии - постоянно пропадали какие-то незначительные мелочи….

    Однако самым бесполезным приобретением недалеких папуасов, несомненно, была 1000 рублевая купюра. Почти каждый вечер мы смаковали, как несчастный человек обивает пороги немногочисленных обменных пунктов и банков в надежде обменять прикольную хрустящую купюру на менее красочные, но более надежные в ПНГ местные «кины» /1К=0.33$=10Руб/. Но все безрезультатно! Мы представляли, с каким удивлением в банках рассматривали бумажку с реальными цифрами и какими-то странными буквами.

    Но все же, пропажа бутылки было для меня – ударом ниже пояса. Во многих районах ПНГ – сухой закон. Поэтому, со спиртным можно было рассчитывать только на то, что привез с собой. Конечно, у меня была еще одна литровая бутылка «Baccardi» и 4 литра водки в двух пластиковых бутылках из-под «Нарзана». Но на 3 недели этого уже не хватит.

    И, главное - все эти кражи могли совершить только горничные отелей. Больше – никто. Ни один посторонний человек физически не может проникнуть внутрь отелей сквозь многоступенчатую систему охраны. При этом на всех окнах и балконах – несъемные решетки, а на каждом этаже круглосуточно дежурит портье. Только горничные ежедневно беспрепятственно проходят в номера для уборки. Ну и убирают не только мусор, но и то, что плохо лежит. Хотя мои бутылки лежали очень даже хорошо.

    Вообще, ПНГ славится своим воровством. Это стало просто национальной бедой страны. Любая вещь, даже если она хорошо лежит, но без должной охраны, обязательно становится чьей-нибудь добычей. Поэтому и заборы везде, и колючая проволока, и вооруженная охрана, и собаки злющие. В банках, к примеру, во время инкассации, полиция перекрывает улицу и все входы, везде охрана с собаками. Однако никакие законы и ужесточение наказания эту ситуацию изменить не смогут: просто у папуасов отношение к собственности такое. По жизни.

ПАПУАССКИЙ  КОММУНИЗМ

    Надо сказать, что колонизация Новой Гвинеи началась несколько веков назад. Но происходило это только на территории неширокой береговой линии. Основная центральная часть острова вообще долгое время оставалась «белым пятном» на карте мира. Из-за высоких гор и непроходимых джунглей никому не удавалось проникнуть вглубь острова, и эти районы считались необитаемы. Первые сведения о прекрасных густонаселенных долинах, окруженных горами появились в конце Второй Мировой Войны от военных летчиков, пролетавших над Новой Гвинеей. Но тогда мир был занят более важными вопросами, и только во второй половине двадцатого века, с развитием вертолетостроения, стало возможным освоение внутренних территорий острова. В результате, этнографы получили уникальную возможность исследовать жизнь, обычаи и традиции папуасов такой, какой она была в каменном веке. И до сих пор попасть туда можно только по воздуху.

    Но вместе с учеными в центр страны устремилась и цивилизация развитых стран, со своей промышленностью, рыночными отношениями и законами, которые буквально за два поколения навсегда изменили привычный тысячелетний уклад жизни дикарей. До прихода на остров белых, жизнь коренных жителей была проста и незатейлива, и подчинялась законам первобытнообщинного строя. Сейчас большая часть ПНГ живет, конечно, не в первобытном строе, но – в каком?

    Папуасы в городах быстро нахватались благ цивилизации – стали использовать в своей повседневной жизни  одежду, металлические предметы,   спички,   деньги,   электричество,  и  даже  научились  управлять некоторыми механизмами, в том числе и автомобилями. Однако уклад жизни во многих деревнях остался неизменным. В сельском хозяйстве преобладает подсечно-огневой метод: для подготовки участков для земледелия мужчины в сухой сезон вырубают и выжигают деревья и кустарники, тогда как на долю женщин выпадают сев, прополка и сбор урожая. Основным материалом при постройке домов остается дерево, пальмовые листья и трава. Глиняная посуда лепиться только руками при помощи тяжелых булыжников, тк гончарный круг традиционно не используется. Огонь зачастую добывается трением. А в рыночных отношениях между деревнями продолжает преобладать натуральный обмен.

    И не смотря на то, что внешне сельские жители ПНГ выглядят так же, как и в Азии или Африке, мышление папуасов осталось на уровне каменного века. Ведь самое инерционное в мире – это сознание человека. Не может оно так круто измениться за два поколения. Поэтому, несмотря на свою внешнюю цивилизованность, папуасы продолжают жить общинным укладом. А в общине, как и при коммунизме, принцип распределения: «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Это значит, что кто-то в общине ловит дичь, кто-то ее готовит, кто-то мастерит луки со стрелами и каменные топоры, кто-то вырубает деревья, кто-то выращивает овощи, кто-то следит за скотиной, кто-то следит за детьми, кто-то… да мало ли дел в деревне?  Каждый работает, как может, но при этом, каждый член общины в равной степени пользуется всеми благами жизни – жилищем, едой, одеждой, луками, топорами и пр. Все в деревне общее. И даже плата за невесту, которую деревня получала с деревни жениха, строго делится на всех поровну. Да и плата эта тоже собирается всем миром.

    Конечно, при таком укладе жизни всегда найдется человек, который  ни хрена не делает, а пользуется благами наравне со всеми. Не в силах не в чем отказать такому человеку /ведь всё – общее/, соплеменники продолжают содержать тунеядца. Но рано или поздно, такого человека изгоняют из общины, и он слоняется по стране до тех пор, пока не осядет в городе. Но и там он не находит себе применения. Делать он по жизни ничего не умеет, или не хочет, а потребности у него – как у любого человека. Да ещё это коллективное мышление: всё общее!

    Вот и идет такой человек в магазин – поесть и попить, а тут охрана – его по  зубам.  Или  лезет  он  через  забор  в  отель  или  частный  дом  –  чисто поспать, а тут его травят собаками. Или схватил женщину, какую понравившуюся, и давай её …, а его – в тюрьму. Или стукнул по темечку каменным топориком белого туриста одинокого – так, что бы сноровку не потерять, а тут ему самому – пулю в лоб. Где ж социальная справедливость?

    Вот почему ПНГ считается одной из самых криминогенных стран, а Порт-Морсби, в рейтинге столиц мира, занимает «почетное» последнее 197 (!) место. Исследовательская группа Economist Intelligence Unit определила его как худшее место в мире для поездок иностранных туристов. Правительство страны понимает, что пока вопрос с тотальным воровством не будет решен, ни о каком дальнейшем развитии экономики, торговли и туризма, не может быть и речи.  Интересен  факт: когда мы прилетели в Порт-Морсби, нас встречал мужчина, представившийся министром туризма ПНГ, а спустя 3 недели, на вылете, нас провожал уже другой человек, так же назвавший себя министром туризма. Оказалось, что за время нашего путешествия, министра сняли с должности за воровство. Хотя этот пример и не показателен, у нас такое – сплошь и рядом.

    Тем не менее, в международном путеводителе «lonely planet» об отелях ПНГ написано буквально следующее: «Если вы въезжаете на территорию отеля, и у вас создается такое впечатление, что вы попали на территорию тюрьмы строгого режима – это хороший отель». Действительно, каждый отель, в которых мы останавливались, имел забор /иногда трехметровый/, колючую проволоку /иногда под напряжением/, камеры наблюдения по периметру /иногда смотровые вышки с прожекторами/, вооруженную охрану /иногда с собаками/, поэтажных дежурных /иногда круглосуточных/. Поражали воображение развешанные в холлах отелей плакаты с правилами распорядка: «Лицам, не достигшим 18-и летнего возраста, запрещается покидать территорию отеля без сопровождения взрослых в любое время суток», или еще один плакатик: «Никому не разрешается покидать территорию отеля без сопровождения охраны и автомобиля отеля в темное время суток». Да, такие предупреждения смогут отбить всякую охоту ночных похождений.

    И всему виной – пресловутый принцип распределения: от каждого – по способностям, каждому – по потребностям. На мой взгляд, такая действующая модель коммунистического общества, не может служить рекламой этого общественно-политического строя. И, может, хорошо, что наша страна перестала идти по пути строительства этого самого коммунизма, а то еще не известно, в каком виде это бы у нас получилось.

КУЛЬТ  КАРГО

Английское слово «Cargo» /карго/ – обозначает «груз».

    Как и во всех бывших колониальных странах третьего мира, почти все население ПНГ христиане: католики или баптисты. Завоевание «умов» для колонизаторов было на втором месте после завоевания территорий, поэтому западные миссионеры всегда делали свою работу хорошо. Но на Новой Гвинее это принесло вреда гораздо больше, чем пользы. Папуасы всегда с восторгом принимали все, что приносили с собой чужеземцы: ткани, инструменты, посуду. Но перенять образ мысли белого человека, одолеть путь, пройденный цивилизацией за тысячи лет развития, оказалось для туземцев непреодолимой задачей. Все западные представления, попадая в наивное сознание папуасов, принимали порой самые неожиданные формы. В результате возникали совершенно фантастические и уникальные вещи и явления. Таковым, безусловно, является культ карго.

    В традиционных верованиях папуасов никогда не было загробной жизни. Когда человек умирал, он возрождался в детях, и новорожденному давали имя умершего. Если детей рождалось меньше, чем умерло людей, значит, предок вновь родился в соседней деревне, и наоборот. Таким образом, вся жизнь папуаса протекала только здесь и сейчас.

    Знакомя аборигенов с христианством, миссионеры рассказывали, прежде всего, о загробном мире и о прекрасной жизни в раю. Для папуасов, несомненно, это был лучший мир – мир свободный от тяжелого физического труда, полуголодного существования и болезней. Правда, папуасы не восприняли, что надо вести определенную жизнь, что бы попасть туда. Ад же их не пугал – очень уж христианский ад был похож на их реальную жизнь. Как говориться, испугали ежа…. В результате целые деревни забрасывали свои огороды и оказывались на гране вымирания: раз после смерти все будут жить в лучшем мире, то сейчас можно ничего не делать.

    При этом папуасы видели, что белые хозяева тоже /в их понимании/ ничего не делают: не охотятся, не пашут, не сеют. Но при этом всегда сыты, одеты, живут в прекрасных домах, им принадлежат самолеты, корабли, банки, отели, магазины, автомобили. И каждый день в порты прибывали тысячи больших ящиков и контейнеров /карго/, в которых находилось множество полезных и интересных вещей: строительные материалы, механизмы, инструменты, автомобили, одежда, продукты и другие загадочные предметы. Откуда же все это берется? Кто посылает белым бездельникам все эти нужные предметы?

    И в головах людей, считавших свою деревню центром мироздания, и не представлявших, что в мире существует еще что-либо, родился, с моей точки зрения совершенно дикий, а с их – единственно правильный ответ. Раз умершие папуасы попадают в лучший мир, где у них полное изобилие, то они и заботятся о папуасах живых, присылая им подарки с того света. А злые белые, которым принадлежит все в этой стране, перехватывают чужие грузы, переклеивают бирки, на которых написано имя получателя и все забирают себе! Вот так!

    По стране прокатилась волна гражданского неповиновения. В ожидании, когда белые отдадут их грузы, папуасы, и так не желавшие «пахать» на незваных пришельцев, совсем забрасывали работу на плантациях, немногочисленных заводах и фабриках. В результате целые деревни и даже города умирали с голода. Когда же ООН, обеспокоенная таким положением дел, посылала в Папуа - Новую Гвинею гуманитарную помощь, то папуасы, получив ее, еще больше утверждались в правильности своих действий. Еще бы. Желанные ящики, наконец-то, дошли до них. Так, этот странный культ захватывал все новых и новых сторонников. А ситуация от этого становилась только хуже. В результате, культ карго истребил больше папуасов, чем болезни и войны.

    Трудно поверить, но все это происходило совсем недавно, во второй половине двадцатого века. Впрочем, в горных труднодоступных районах ПНГ культ карго процветает и сегодня. До сих пор находятся авантюристы, собирающие последние деньги с нищих деревень для строительства порта на необитаемом острове для получения грузов с того света.

ЛЮДИ-ДИКАРИ

    «Там живут несчастные люди-дикари, на лицо  ужасные, добрые внутри». Эта знаменитая песня полностью об острове Новая Гвинея. Он и «весь покрытый зеленью», и «люди-дикари» там есть, и «не идут дела» у них, да и «клянут беду» они, пожалуй. Ибо, все, что с папуасами происходит в современной жизни - оттого, что они «добрые внутри», т.е. как дети, такие же простодушные и наивные. И с такими же, как у детей, житейскими навыками, опытом и интеллектом.

    Наш знаменитый ученый Миклухо-Маклай и другие этнографы, клали свою жизнь, что бы доказать, что папуасы – такие же люди, как и европейцы.

    Не спорю, антропологически – да. Но по уровню развития, а точнее, по скорости развития – нет! И вся современная жизнь ПНГ, доказывает это.

    Бытует мнение: если взять обычного младенца из африканского племени и вырастить и выучить его в развитой стране, то он станет полноценным членом этого общества, ничем не отличным от своих сограждан /кроме цвета кожи/. Мнение весьма распространенное, но, на мой взгляд, к папуасам не применимое. Наверное, можно выучить меланезийца из племени носить костюм и печатать на компьютере, но заниматься умственным или интеллектуальным трудом, он просто физически не сможет – нет у него этого. Для того, что бы интеллект у человека был, он  должен иметь за плечами многие тысячи лет развития его расы, постоянно «шлифуя» свое серое вещество, эпоха за эпохой приобретая все новые и новые извилины.

    Вот почему в повседневной городской жизни папуасы не в силах привыкнуть к  современному ритму, постоянно демонстрируя свою неспособность быстро сообразить /или сообразить вообще/, чего от них хотят эти вечно недовольные белые. И, если, за несколько лет ежедневной практики аборигены все-таки могут научиться управлять автомобилем, то во всех сферах жизни, где участвуют товарно-денежные отношения, папуасы остаются на уровне натурального обмена. Ну, никак они не могут правильно сосчитать деньги, ни в банках, ни в магазинах, ни в ресторанах. При этом они легко могут ошибиться как в одну, так и в другую сторону. Каждый раз получение нами счета превращалось в настоящее шоу – кто кого обсчитает.  Мы всегда «честно» заявляли об ошибке в счете, сделанной в большую сторону, никогда в прочем, не вспоминая о не включенном вине, пиве или телефонном переговоре.

    Но настоящий аттракцион происходил в каждом отеле при получении check-out с оплатой наших завтраков. Министерство туризма ПНГ оплатила нам континентальный завтрак /16 кин/, состоящий из соков, фруктов и кофе с тостом. Конечно, такого завтрака молодым, сильным, измученным «Нарзаном» людям было явно недостаточно. И мы каждое утро заказывали себе полный английский завтрак, с яичницей с беконом и сосисками с фасолью, стоимостью 20 кин. Несложные подсчеты показывали, что каждый должен был при выезде из отеля заплатить, помимо прочего, разницу стоимости континентального и полного завтрака, помноженную на количество дней. Но не тут то было! Ни в одном отеле, ни одному администратору мы так и не смогли доказать, что должны платить не 20 кин, а 4 за каждый завтрак. Не смогла доказать это и сопровождающая нас Хелен – помощница министра туризма ПНГ, единственный адекватный человек. Кто-то из нас, в сердцах, оплачивал неправильный счет, делая всем остальным  «медвежью услугу». При  спорах,  администратор показывала на него пальцем, говоря, что раз этот человек все оплатил, значит, счет в порядке, и она не понимает, почему мы не хотим поступить так же. Мы тут же набрасывались на коллегу, говоря, что надо быть полным идиотом, что бы идти на поводу у последователей культа карго, припоминая, как аборигены относились к подачкам ООН. И каждый раз наш неразрешимый спор заканчивался вызовом владельца отеля – белого, как правило, австралийца, который сразу же своей рукой исправлял счета в нужную /меньшую/ сторону, и инцидент был исчерпан. В общем, барин приедет, барин нас рассудит.

    Разумеется, у владельца отеля было несомненное преимущество в устном счете перед папуасами /даже с калькуляторами/.  Ну, как можно научить быстро и точно считать человека, находящегося по своему развитию на уровне ученика младших классов европейских школ, который недавно приехал из деревни, и деньги-то увидел первый раз здесь.

    Поэтому, в сельской местности никто и не пристает к тебе на улице с принятым в колониальных или арабских странах «дай» или «купи». Поэтому и не требуют денег за фотографирование, а если сам предлагаешь, то очень удивляются, но деньги берут.

    Но самое удивительное, что и местные девушки в двух единственных ночных клубах страны в Порт-Морсби, проводят время /и ночь/ с заезжими туристами совершенно бесплатно, что называется, за «красивые глаза», чего не было, пожалуй, ни в одной стране мира.

- А  ЧТО,  ОТЕЦ,  НЕВЕСТЫ  В  ВАШЕМ  ГОРОДЕ  ЕСТЬ?

- КОМУ  И  КОБЫЛА  -  НЕВЕСТА.

    С этого диалога Маргадона и кузнеца из фильма М. Захарова «Формула любви», начиналось каждое наше посещение нового места. Выходя из машины, кто-нибудь обязательно произносил этот, так полюбившийся нам вопрос Маргадона. А осматривая местное женское население, еще кто-нибудь обязательно произносил и ответ кузнеца, правда, со вздохом.

    К сожалению, папуаски – отнюдь не красавицы. Черты их лица довольно грубые с сильно развитой растительностью, фигуры – угловатые, достаточно крупной комплекции. Волосы жесткие, густокучерявые. И вообще, нам они казались «все на одно лицо». Причем –  малосимпатичное. И от всех, пардон, сильно пахнет… отнюдь не розами.

    Еще в Москве мы смаковали, как будем наслаждаться «обнаженной натурой» полуголых папуасок. Но не тут то было. За последние десятилетия, папуасы  приспособились  одеваться  в  более  практичную  и  удобную  по сравнению с банановыми листьями и шкурами животных, трикотажную одежду, пусть и сделанную в Китае. При этом они полностью утратили свой самобытный вид, а приобрели, скорей, вид бомжей, тк одежду свою они практически никогда не стирают /так же, как и шкуры животных/, и, не имея возможности менять свой гардероб, носят ее до полного истления. А полуголыми продолжают ходить только пожилые люди и только в «туристических» деревнях, где сохраняются традиции, народные песни и пляски. Конечно, бабушка в набедренной повязке, с обнаженной висячей до пупа грудью, прикрытой бусами, скачущая в каком-то экзотическом танце, не могла вызвать эстетической радости у таких ценителей прекрасного, как мы. Все наши попытки порадовать глаз и найти молодую обнаженную девушку в какой-нибудь отдаленной деревеньке, так и не увенчались успехом. Увы, молодежь уже не ходит в набедренных повязках, не знает народные обряды и не принимает участия в национальных танцах.

    Да и поведение молодых девушек, встреченных нами за время путешествия по Папуа – Новой Гвинеи, было несколько странным. Странным для нас, людей, которые ожидали увидеть неприкрытую дикую жизнь аборигенов, с их первобытными и животными инстинктами…. Девушки вели себя более чем скромно. Они, как ученицы Института Благородных Девиц, завидя таких гарных хлопцев, как мы, неподдельно смущались, прятали лицо в ладошки или убегали в сторону, наблюдая за нами с почтительного расстояния. Сначала мы думали, что внешний вид кого-то из нас, девушек просто пугает. Мы внимательно приглядывались друг к другу, но так ничего пугающего и не нашли. Просто молодые девушки в Папуа – скромные и очень стеснительные. Такими их сделали миссионеры и христианская вера.

    Это была одна из многих метаморфоз, произошедших с папуасами за последние годы. В каком-то музее я увидел большую черно-белую фотографию пятидесятых годов прошлого века. На ней были запечатлены две сестры милосердия красного креста, одетые в длинные платья и белые чепчики, в окружении совершенно голых папуасов – мужчин и женщин.  Сейчас такая фотография выглядела бы совсем иначе: эротические сестрички в мини-юбках и декольте, в окружении полностью одетых и задрапированных папуасов. За пятьдесят лет чопорная Европа практически полностью разделась, а первобытная Новая Гвинея наоборот, приоделась, и сейчас выглядит более «христианской», чем страны, где эта религия зарождалась.

    Неужели, в этом … Папуа нет ни одного ночного заведения, где можно встретить яркую представительницу меланезийской расы? – восклицали мы в конце третьей недели. Но такое заведение в стране есть! Даже два.

    В последний вечер, в Порт-Морсби, когда нам устраивали прощальный ужин, к нашему большому столу подошли два молодых человека, и приветствовали нас на чистом русском языке. Это были наши пилоты транспортных вертолетов, работающие в ПНГ по контракту, и доставляющие грузы в горные районы страны. Оказывается, они читали о нашем прибытие в местных газетах. Они то и порекомендовали нам посетить единственный ночной клуб, неподалеку от нашего отеля. Было, правда, еще одно ночное заведение на территории аэропорта, но оно работало не каждый день, и обслуживало в основном пилотов. Получив исчерпывающую информацию, посидев у бассейна после ужина и пропустив пару рюмочек, мы были готовы отправиться куда угодно.

    Поездка в клуб началась с того, что нас не хотели выпускать с территории отеля без охранника и джипа с водителем – таковы правила. Ну, что ж, мы были не против таких заботливых правил и разместились внутри просторного грузопассажирского внедорожника. Охранник поехал в открытом кузове лежа на полу, чтобы его не увидела полиция, тк перевозить людей в таких кузовах запрещено. К слову сказать, ночью в Порт-Морсби, полиция – на каждом углу. Нашу машину не останавливали, на ней был наклеен логотип отеля /ясно, что везет туристов/, а все прочие автомобили тормозили постоянно.

    Ночной клуб находился не далеко от нашего отеля и размещался на первом этаже какого-то административного здания. Как обычно, войти туда можно было только через стоянку для автомобилей, освещенную прожекторами и охраняемую с собаками. На входе в клуб тоже стояла грозная охрана, но, так как белых не обыскивают, мы беспрепятственно прошли вовнутрь вместе с вооруженным охранником нашего отеля. Помещение клуба было небольшим, около 100 кв м: бар, столики, танц-пол, неоновое освещение, цветомузыка, громкая ритмичная танцевальная музыка, девушки. Посетители – только белые, в основном пожилые австралийские туристы. Мы сели за столик и заказали себе пива. Наш охранник встал у нас за спиной и все время следил, то за нами, то за нашим пивом. Надо сказать, что за многими столиками, за которыми сидели туристы, стояла своя охрана, в форменных рубашках с нашивками названия отелей и пистолетами в кобурах и строительных касках на головах. А так, обстановка в клубе была спокойной и веселой. Подвыпившие австралийцы смеялись, танцевали и напропалую волочились за местными девушками, которых было втрое больше посетителей. Не смотря на то, что эти городские девушки  нормально одеты /джинсы и футболка или ситцевое платье/, слегка накрашены и даже были при туфлях, в общей своей массе выгладили они не очень привлекательно. Но австралийцам это было все равно, нам – тоже.  Мы же все-таки  - в Папуа – Новой Гвинее!

    В течение несколько часов мы выпивали, танцевали, общались с туристами и одинокими девушками. Последние же, внешне не проявляли особого интереса к иностранцам, однако периодически подходили к танцующим или подсаживались к столикам. Если мужчина не проявлял к девушке интерес, она спокойно отходила в сторону. В общем обстановка была весьма ненавязчивой. Потихоньку вокруг нас собралось несколько наиболее симпатичных девушек, которые пили пиво и весело хихикали между собой, наверное, обсуждая нас. Мы так решили, потому что сами их обсуждали, этих смешных папуасочек, по-русски. Разговор не клеился, понять, что они говорят, было практически невозможно. Похоже, они говорили на «пиджин-инглиш» /на каком же еще языке им говорить?/. В общем, разговор глухого со слепым.

    Пиджин-инглиш – государственный язык ПНГ - упрощенный и жутко исковерканный английский. Словарный запас этого языка в несколько раз меньше, чем у английского. Написание – упрощенное: как слышится, так и пишется. Например, местоимение «ты», по-английски пишется «you», а на пиджин – «u», или цифра «4», по-английски – «four», на пиджин – «fo». Но  разговорный пиджин достаточно сильно отличается от своего прототипа. Когда его слышишь, ухо выхватывает из контекста некоторые английские слова, однако уловить общий смысл удается не всегда.

    Неожиданно, в районе часа ночи этот, с позволения сказать ночной клуб, начал закрываться: объявили последний танец, зажгли верхний свет, в рядах девушек начался ажиотаж. Они настойчиво стали предлагать себя в попутчицы разъезжающимся иностранцам. Дело в том, что остаться ночью на улице Порта-Морсби – самоубийство, а тем более девушке. Помню, как австралийцы штабелями закладывали девиц в свои машины. Мы же были к тому моменту полностью укомплектованы, и попутчицы нам были не нужны. Тем не менее, при посадке в машину нас обступила плотная толпа девчонок. И тут свою роль стал играть наш охранник – привычными действиями он оттеснил всех желающих, пока мы размещались в машине. В кабину все не влезли, и некоторые девушки ехали до нашего отеля лежа в кузове, вместе с охранником. И все-таки двум кошелкам удалось просочиться в нашу машину. Мы это обнаружили, когда с шутками и прибаутками ввалились в холл нашего отеля. Это был явный перебор. Пришлось  отправлять  их  домой  на  такси,   которое  дежурило  у  входа, наверное, как раз для таких случаев. Удивительно, но ни охранник, ни водитель, не попросили за свою работу ни копейки. Пришлось буквально настаивать, что бы они взяли по 10 кин /3$/. А у наших девчонок дежурный потребовал удостоверение личности и аккуратно переписал данные в специальную гостевую книгу – мало ли чего….

    Потом мы еще некоторое время сидели возле бассейна. Наши гостьи, как увидели его, то пришли в настоящий восторг – БАССЕЙН. Не понимаю, чего тут особенного? Порт-Морсби стоит на побережье Кораллового моря, на стыке Индийского и Тихого океанов! Круто! Во истину: «Что имеем – не храним…». Однако вскоре радость от наличия бассейна сменилась горечью отсутствия купальников. Какие, к черту, купальники? Мы же в Папуа – Новой Гвинее! Скинув с себя всю одежду, мы, как настоящие папуасы ринулись в прохладные воды. Но девчонки продолжали стесняться плавать без купальников. Мы предложили им купаться в нижнем белье, но бюстгальтер в ПНГ не носит никто, да и трусы, как выяснилось позже, были не у всех. Однако время было позднее - пора на боковую.

    Утром девушки наотрез отказались от каких-либо денег. К такой ситуации мы были уже готовы – накануне нам об этом рассказали русские вертолетчики. Вместо денег они заинтересовались нашими рубашками /им было стыдно днем идти в джинсах и футболке/ и кое-чем из парфюмерии. Причем, мыло, шампунь и гель, был обойден их вниманием, а лосьон после бритья и крем от загара пришелся по душе всем. На последок я подарил одной из них аудиокассету с русской танцевальной музыкой, но по ее реакции понял, что эту кассету просто не на чем слушать. Уж лучше бы я подарил хохломскую ложку – ей хоть можно есть. Мы посадили девушек в такси, дав им 40 кин /12$/, что примерно в 8 раз превышает стоимость проезда. Когда мы уходили, я заметил, как они вышли из машины и пошли пешком. Странные они, эти папуаски, могли получить по 40 кин каждая, а ограничились деньгами, сэкономленными на такси.

    Но, как писал А. Кнышев об удовольствиях организма: есть сладостное томление в ожидании свидания с малознакомой девушкой, и есть нетерпеливое томление в ожидании ее ухода восвояси. Причем второе удовольствие подчас, бывает сильнее первого.

БЕТЕЛЬ

    Конечно, за такой короткий промежуток времени, как 50-100 лет, папуасы просто не в силах были перенять наши современные ценности. Их жизнь и сейчас продолжает быть  весьма  аскетичной.   По сути, им не нужны.

    Каменные дома, автомобили, инструменты, множество одежды, дорогие украшения, разнообразная пища, даже деньги. На всех электрических проводах, вдоль дорог и в городах ПНГ висят… кроссовки! Молодежь связывает шнурки на кроссовках и забрасывает их на провода. Я думаю - за ненадобностью. Хотя часто можно увидеть и совсем еще новые экземпляры. Кроссовки на проводах – визитная карточка ПНГ. Просто, обувь, как и многие другие завоевания цивилизации, совершенно бесполезны для первобытных людей, живущих в гармонии с природой. Вот без чего папуасы действительно жить не могут, так это без дурманящего снадобья «бетель».

    Betle nuds – плод орековой пальмы, который жуется вместе с особым стручком мастарда, так же растущего на пальме, и небольшим количеством гашеной извести – лаймы - белого порошка, полученного путем растирания определенного вида ракушечника. Во рту все ингредиенты вступает в химическую реакцию со слюной и приобретает кроваво-красный цвет. Через несколько минут постоянного жевания смесь выплевывается. Глотать нельзя, а то  посадишь желудок.  Бетель стимулирует центральную нервную систему и дает легкий одурманивающий эффект, хотя наркотиком и не является.

    Бетель в ПНГ постоянно употребляют все – мужчины и женщины, старики и дети. Всё необходимое для его жевания стоит копейки и продается на каждом углу или растет рядом с домом. Судя по количеству красных плевков вокруг, можно предположить, что жевание бетеля – единственное излюбленное времяпрепровождение папуасов. Можно сказать, что жизнь их протекает, словно в тумане.

    От постоянного жевания бетеля рты и зубы папуасов всегда кроваво-красные. Улыбки их выглядят весьма зловеще. Создается впечатление, что они только что съели человека, и плотоядно скалятся в твою сторону красными отбетеленными зубами. Вот и раньше считали, что все папуасы – людоеды. Первых европейцев, оказавшихся в этих местах, очень пугали красные рты аборигенов. Масло в огонь подливали жертвы кораблекрушения, выброшенные на пустынные берега Новой Гвинеи. Собравшиеся вокруг них дикари с красными глазами и кровавыми ртами, вызывали такой ужас, что несчастные предпочитали броситься обратно в море. А потом рассказывали подобравшим их морякам небылицы о страшных жестоких людоедах, поедающих куски еще живого человеческого тела.

    Конечно, каннибализм в Меланезии и Полинезии был всегда. Был он и на Новой Гвинее. Есть и сейчас. Но только в горных труднодоступных районах острова. Там, куда до сих пор не дошла цивилизация, и аборигены продолжают жить в каменном веке. Но это – ритуальный каннибализм. К утолению голода он не имеет никакого отношения. Лишь бы кого и лишь бы как, есть не будут. Только мужчину, только из вражеского племени, и только с целью получения его силы, ловкости и умения. В общем, цели те же, что и у Дункана Маклауда из фильма «Горец», когда он отрубал  голову очередному бессмертному. При этом куски тела распределяются строго в соответствии с иерархией деревни, и достаются всем без исключения, даже собакам, обгладывающим кости.

    Разумеется, на всех территориях, контролируемых правительством ПНГ, каннибализма давно уже нет и в помине. А вот бетель – есть. И с ним никто не борется. Только – с последствиями его жевания. Дело в том, что красный цвет выплевываемой смеси является настолько стойким, что отмыть его с одежды, пола или стен просто невозможно. Правительство всеми силами борется со сплёвыванием бетеля в общественных местах. Во всех учреждениях, магазинах, отелях, ресторанах, аэропортах весят запрещающие таблички. На них изображен предмет, похожий на мяч для регби /орех бетеля/, перечеркнутый красной линией. Первый раз, увидев этот знак в аэропорту, мы посмеялись, что здесь запрещается играть в мяч. Но потом подобные плакаты мы встречали на каждом шагу. Есть под ними еще и надпись соответствующая, но она на пиджин-инглиш. Чего по-английски то писать, раз жуют его только местные?  Но не только….

    Не мог я посетить Папуа, и не пожевать бетеля. Уж такой я человек – все готов попробовать на «зубок». Сколько я потом лечусь, после своих путешествий. А сколько всего и не лечится вовсе…. Но бетеля я отведал.

    Изучив весь процесс употребления ингредиентов, я купил на улице, /всего за одну кину/ отборного бетеля, пахучего мастарда и белоснежного лайма. Причем, за свежим мастардом местный мальчик прямо на моих глазах слазил на пальму. После этого я закрылся у себя в номере, сел перед зеркалом, поставил часы и приступил. Сам плод бетеля имеет зеленый цвет, бархатистую кожицу и внешне похож на крупный миндаль. Бетель надо очистить от мясистой скорлупы и вытащить сам орех. Папуасы отделяют скорлупу зубами. Так сделал и я. Орех по форме и цвету похож на вареный желток куриного яйца. По консистенции орех бетеля напоминает жареный каштан, однако, вкус его кислый. Поскольку в бетеле содержится большое количество дубильных веществ, он моментально сводит скулы. Что бы этого не происходило,  вместе  с  орехом в рот  отправляется  мастард.  Это такой пупырчатый стручок, размером с сигарету, похожий на вытянутую ежевику, с запахом лимона и цветом и вкусом коры молодого дерева. Стручок мастарда перед употреблением окунают в лайм /известь/ – порошок белого цвета, полученный путем перетирания перламутра определенных ракушек. Лайм должен погасить повышенную кислотную среду бетеля.

    Забросив все ингредиенты в рот, я начал усиленно жевать. Скажу честно: гастрономического удовольствия от жевания бетеля я не получил. Скулы тут же свело, и жевательные движения приходилось делать через силу. Из-за кислой среды началось обильное слюноотделение. Полость рта сразу наполнилась кашицей, постепенно приобретающей красный цвет и вызывающий рвотный рефлекс. Глотать нельзя, а сплевывать рано.

    Приблизительно секунд через сорок бетель начал действовать. Мне стало жарко, лицо покраснело, голова закружилась, движения стали не твердыми. Все происходило, как во сне. Но сознание было совершенно ясным. Около двух минут я жевал бетель и решил, что для первого раза хватит. Я встал и пошел в туалет выплевывать смесь. Но не тут то было! Ножки и ручки отказывались меня слушаться. Проливая красную жидкость на пол и на себя /эх, надо было раздеться/, я на четвереньках дополз до унитаза, стукнувшись по пути головой о косяк дверного проема туалетной комнаты, и выплюнул кровавое месиво в недры белоснежного «фаянцевого друга». В висках стучало, руки и ноги дрожали, я весь покрылся испариной. Впервые в жизни я не смог соединить указательные пальцы правой и левой руки с закрытыми глазами, не смог и с открытыми. У меня наблюдалось частичная разкоординация движений. Но самое необычное – я был в полном сознании. Я прекрасно понимал, что со мной происходит, вот только сказать ничего не мог – язык не ворочался во рту, да и тельце отказывалось подчиняться глупым приказам одуревшего мозга. Так вот, что чувствуют папуасы пожевывая бетель! Теперь с их понимаю.

    Однако, через четыре минуты эффект стал ослабевать, мои движения приобрели некую осмысленность, сердечный ритм восстановился. Экзекуция нанесла достаточно ощутимый урон номеру и моей одежде. Каким-то образом я свернул торшер, наверное, он попался мне на пути, и кокнул глиняную пепельницу. На паласе в прихожей и на моей экспедиционной форме остались несмываемые красные пятна /но в отличие от паласа, форма от этого только выиграла/. Но на унитаз было страшно смотреть! Внутри он приобрел ржаво-коричневый цвет, который не смывался, сколько я не спускал. Понятно, почему запрещается жевать бетель в помещениях.

    Что бы закрепить впечатления, я повторил процедуру тем же вечером. Теперь  уже  принародно, на  глазах  всей нашей группы.  Эффект был такой же. Коллеги были в восторге. Однако на утро оказалось, что я сжег себе всю полость рта /наверное, перебрал лайма/, потерял вкусовые ощущения, и потом целую неделю не мог определить ни вкус пищи, ни ее качество. Но самое обидное, что  у меня опух язык, и целый день я почти не разговаривал – а это для меня страшнее всего. Больше бетель я не пробовал никогда.

    Как говориться, что папуасу хорошо, то русскому – смерть.

ЗЕЛЕНЫЙ  АД

    «Зеленый ад» - так иногда путешественники называют непроходимые джунгли. Остров Новая Гвинея буквально утопает в сочной зелени. Деревья «пламя лесов», бамбук, мангры, лианы, кокосовые и масличные пальмы и прочая растительность «дождевого леса» заполонили всю территорию страны. Действительно, «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь». Но буйство зелени, да высокие горы, по сути, и является основной причиной всех бед Папуа-Новой Гвинеи. Из-за непроходимости здешних мест, освоение территорий страны началось только в середине прошлого века. Тропические джунгли до сих пор стоят на пути политического объединения папуасов. А их национальному единству мешают джунгли языковые.

    С лингвистической точки зрения Папуа-Новая Гвинея представляет собой уникальнейшее явление в мировой культуре. Филологи насчитывают здесь до 800 языков! То есть, в Папуа-Новой Гвинее, где живет ничтожно малая доля населения Земли - всего 0.1 %, существует 10 % (!) всех существующих языков. Такая парадоксальная ситуация получила название языковых джунглей и объясняется традиционной разобщенностью папуасов, которые всегда жили только внутри своей деревни, рода, клана.  Жители соседних деревень говорят на разных языках, но понимают друг друга. Люди из более дальнего поселения, уже плохо понимают людей из первого. Ну а если отойти еще дальше, то непонимание станет полным.

    За три недели нашего путешествия по ПНГ, мы увидели практически все, так сказать, развитые районы страны. Объездили восточное побережье, посетили два наиболее крупных острова, а так же побывали в горной части страны. И в каждом месте у нас был новый переводчик с местного наречия на государственный пиджин-инглиш. Все, что рассказывали нам местные жители, переводилось с начала на пиджин, ну а Хелен переводила уже нам на   английский.   Мы   все   время   удивлялись,   неужели   образованные   и цивильные сопровождающие нас люди, не понимают, что говорят аборигены. Но это действительно было так. Даже, что бы узнать дорогу, водитель задавал вопрос нашему очередному переводчику, а тот уже общался с прохожими. Однажды, в дальней поездке по нескольким провинциям, с нами ехали сразу два местных переводчика.

    Свой «вклад» в разобщенность папуасов вносит и полное отсутствие наземного сообщения между регионами и провинциями страны. Бытует мнение, что автомобильных дорог в ПНГ нет. Я где-то читал, что протяженность асфальтовых дорог здесь, не превышает 300 км. Это не совсем так. На побережье, островах и в горах они есть, но далеко по такой дороге не уедешь. И дело не в качестве дорожного покрытия, оно не хуже российского, и его общий километраж исчисляется тысячами километров. Дело в том, что всю территорию страны занимают высокие горы, непроходимые джунгли, болотистые равнины и многочисленные реки. Железных дорог здесь не было, и нет, а автомобильные дороги - только местного значения, соединяющие между собой некоторые населенные пункты. Ну, на островах – понятно. Но на материковой части, дорог, идущих через всю страну, просто не существует. В лучшем случае они соединяют административный центр с другими крупными городами отдельно взятой провинции. А связь между провинциями, а так же со столицей осуществляется только по воздуху. Поэтому-то самолет в ПНГ – транспорт совсем не элитный, а скорей, обычный, и даже единственный. Самолеты здесь летают, как маршрутные такси, а точнее, автобусы. Как и во многих странах Африки, между конечными пунктами, самолет делает несколько промежуточных посадок, высаживая и забирая пассажиров. Качество авиационного парка вполне приличное. На внутренних линиях летают голландские «Фоккеры» и еще какие-то двадцатиместные пропеллерные «Бомбардии». Пилоты – белые, стюардессы – папуасочки  в простеньких ситцевых платьицах с фартучками, от чего в небольшом салоне самолета создается какая-то домашняя обстановка.

БЕРЕГ  МАКЛАЯ

    Маданг – очередной город на пути нашего путешествия по ПНГ. Он был небольшим, достаточно миленьким, но не чем не примечательным. Интерес представляли джунгли вокруг города. Во время Второй Мировой Войны в этом регионе шли кровопролитные бои между японцами и англичанами. И, до сих пор, заржавевшие пушки, танки, зенитки в лесах и корабли на дне океана  являются  настоящим  музеем  тех  событий  под  открытом  небом. Особенно для папуасов, у которых ни один предмет, используемый в повседневной жизни, не сохраняется столь долго. Нас специально возили к полуистлевшему бомбардировщику, который не дотянул несколько сот  метров до полосы, и навсегда остался лежать в джунглях на краю аэродрома, поросшего полутораметровой травой. Обломанные крылья в последствии растащили на сувениры местные жители, а корпус так и продолжает стоять среди пальм. Даже привод закрылок и еще какие-то ручки работают.

    В Маданге мы жили в лучшем отеле города. Пожалуй, он был лучшим за все наше пребывание в ПНГ, хотя к отелям претензий нет. Все они принадлежат австралийцам и англичанам, поэтому и выглядят на уровне. Но в «Madang Resort», были громадные двухуровневые номера, два ресторана, Арт-галерея, небольшой рынок сувениров и два бассейна, с морской и пресной водой. Именно туда каждый вечер ходил взвод австралийских солдат из вертолетной эскадрильи, базирующейся на небольшом островке напротив отеля. Оказывается, в экипаж военного вертолета австралийской армии входят девушки. Они несут службу наравне с парнями и выглядят вполне самостоятельными. Кое-кто из нас пытался наладить контакт, но потерпел полное поражение. Хорошо, что в глаз не поручил, а мог бы….

    Один из дней мы посветили плаванию на катере вдоль извилистой береговой линии с остановкой на экзотических островах и посещением рыбатских деревень. У одного такого острова, на коралловом рифе, долго плавали и ныряли с масками, поражаясь разнообразию обитателей тихого океана.

    Но Маданг для нас был интересен тем, что примерно в сорока километрах к югу, в бухте Астролябии, было место, где 130 лет назад жил русский ученый Николай Миклухо-Маклай. Надо сказать, что на Новую Гвинею проводить антропологическое исследование он попал по собственной инициативе, взяв средства у Российского Географического Общества на изучение морских губок.

    В 1871 году русский военный корвет «витязь» после утомительного многомесячного плавания, бросил якорь у берегов Новой Гвинеи в заливе Астролябии. Место было выбрано самим Миклухо-Маклаем.

    Появление чужого человека, тем более белого, не вызвало у аборигенов бурной радости. Они видели в нем, прежде всего врага, и всем своим видом показывали, что собираются убить незваного гостя при первой возможности. Впрочем, Маклай был готов к такому повороту событий. Матросы построили ученому домик на берегу залива, где ему предстояло провести больше года.

    В 1971 году папуасы торжественно отметили столетие прибытия на их землю русского исследователя Николая Миклухо-Маклая. На месте его хижины  учеными из Советского Союза был поставлен скромный мемориальный камень в честь первого настоящего ученого, посетившего эти гиблые места. В честь человека, не испугавшегося болезней и людоедства, подружившегося с туземцами и относившегося к ним по-человечески, как к равным. В честь человека, доказавшего, что папуасы – такие же люди, как и мы, и умершего в 42 года от многочисленных болезней, подхваченных во время своего пребывания на Новой Гвинеи. В честь человека, жившего ради папуасов и умершего за их независимость.

    Что ж, мечта Миклухо-Маклая сбылась: сегодня Папуа – Новая Гвинея – независимое государство. А берег, где более 130 лет назад жил и работал русский ученый, носит его имя.

    Именно туда, на берег Маклая и стремилась попасть наша съемочная группа, Николай Баландинский и еще несколько туристов из нашей команды. В наших рядах царило возбуждение и волнение, тк поездка в бухту Астролябии вообще была под вопросом. Тропические ливни размыли все дороги и мосты, уровень воды поднялся, а всевозможных рек и речушек на нашем пути более двадцати! Единственно возможный путь – по воде. Но проворовавшееся министерство туризма с подходящей лодкой договориться так и не смогло, а на тех лодочках, которые ржавели у пристани Маданга, можно было попасть только на дно. И вот когда мы уже почти отчаялись увидеть то место, ради которого и затевалась вся экспедиция, вода начала спадать. В результате нашей настойчивости, в последний день нашего пребывания в Маданге, нам подогнали два, с позволения сказать, джипа. Машины были раздолбаны донельзя: побитый кузов, треснутые стекла, не закрывающиеся двери, лысая резина на гнутых дисках, покореженные сидения с торчащим поролоном. Опять начались наши вечные разговоры: доедет ли это колесо до Киева? А до Казани?…. Но выбора не было. Большую скорость такие автомобили развить не смогут, а если что и отвалиться по дороге, то мы и пешком дойти сможем. Это лучше, чем добираться вплавь с затонувшей лодки.

    А далее было двухчасовое ралли по грунтовому  бездорожью. Ухабы, кочки, бугры. С ходу форсировали многочисленные разлившиеся реки. Мосты действительно размыты, но случилось это не сейчас, а много лет назад. Последние километры ехали прямо по джунглям и зарослям. Похоже, наши провожатые и сами не очень хорошо представляли, где все это находится. Несколько десятилетий белые вообще в эти места не ездили.

    Но, как говориться: «язык до Киева доведет», довел он и до Горенде – деревне, с жителями которой больше всего общался Миклухо-Маклай. Расположена она на берегу Маклая, в той самой бухте Астролябии, где в 1871 году бросил якорь военный корвет «Витязь». Узнав, что мы русские, к нам подвели пожилого праправнука Туя – помощника Маклая. Он со слезами на глазах встретил соотечественников друга его давнего родственника. Удивительно, но Туй-младший помнил некоторые русские слова: «топор», «арбуз», «бык»…. Прекрасно помнил он и, как тридцать лет назад наши соотечественники устанавливали камень с мемориальной табличкой на высоком берегу. С тех пор он каждый день следит за чистотой и порядком места, где встретились его прапрадед и знаменитый ученый. Мы сделали серию групповых фотографий с Туем у обелиска, подарили ему небольшой российский флаг да немного денег. Что мы могли еще ему дать?

    А с тех знаменательных пор здесь почти ничего и не изменилось. Пейзаж такой же. Близлежащие острова так же виднеются на горизонте. Та же прозрачная вода Новогвинейского моря. Та же жара, и влажность. Местные жители такие же приветливые. Живут в таких же домах.

    До сих пор традиционные папуасские хижины строятся из подручных материалов. Прочный каркас из бамбука сооружается буквально за один день. Затем наступает очередь крыши и стен, которые могут быть как из травы, так и листьев. Оба материала прекрасно выдерживают тропические ливни, которые здесь идут с завидным постоянством. Что бы такая хижина не заливалась водой снизу, ее пол поднимается на полтора метра над землей. В жаркие дни очень приятно проводить время под полом хижины, сидя в теньке. Интересно, что все работы частенько выполняются традиционными каменными инструментами.

    Да, практически ничего в природе и образе жизни людей не изменилось в месте, где 130 лет назад зародилась великая российско-папуасская дружба.

ПРОКЛЯТЬЕ  РАБАУЛА

    В состав Папуа – Новой Гвинеи, в том числе, входит довольно большой остров Новая Британия. Город Рабаул, административный центр острова, сумел многое повидать за свою, скажем, не долгую историю. Немецкие колонизаторы, японские военные, австралийские правители - каждые в разное  время  вносили  свой вклад в  развитие и  процветание  этого места.

    Практически весь двадцатый век город был центром всего региона, и до недавнего времени считался второй столицей ПНГ.

    Еще в 19-ом веке германцы пытались «облагообразить» многочисленные острова к востоку от Новой Гвинеи. Они строили там дороги, города, мелкие предприятия по добычи полезных ископаемых и заводы по их переработке, фабрики по сбору и подготовке какао-бобов. Однако все, что  ни делали немцы на островах, встречало полное непонимание со стороны  местного населения. Папуасы наотрез отказывались работать по принуждению, и, что называется, с копьем в руках отстаивали свой первобытный образ жизни. В результате, приблизительно четвертая часть колонистов погибала, так и не успев как следует обосноваться. Остальные умирали от экзотических болезней, жары и тяжелого труда. Можно сказать, что первый опыт взаимоотношений папуасов и белых был неудачен. Сейчас о германской колонизации напоминает лишь название бывших немецких островов – Архипелаг Бисмарка, хорошие дороги, да технология сбора и подготовки к отправке какао-бобов, которая с тех давних времен практически не изменилась. Хотя, когда смотришь, как папуасы собирают какао-бобы, есть шоколад после этого, почему-то не хочется….

    После созревания плодов, их снимают с дерева, разрубают мачете пополам и выгребают руками скользкие бобы в белой оболочке. Все это складывается прямо на землю, пока не образуется приличная горка. Теперь сырье доставляют в плетеных корзинах на сушку в специальный сарай. Пожалуй, это единственное помещение и техническое приспособление, используемое во всем процессе. На улице разводят большой костер под гигантским вентилятором, который по здоровым трубам гонит горячий воздух в сушильную камеру, где засыпаны сотни килограммов какао-бобов. Пахнет в таком помещении отнюдь не шоколадом – вонь страшная. После просушки бобы рассыпают на длинный черный полиэтилен под открытым небом, для проветривания, что бы затем упаковать в мешки и отправить на шоколадную фабрику. В Австралию.

    В первой половине 20-го века на острове появились японцы. Их присутствие тоже не принесло Рабаулу и его жителям ни чего хорошего. Во время Второй Мировой Войны в здешних местах шли ожесточенные бои между англичанами и японцами, превратившими этот райский уголок в неприступную крепость и свою крупнейшую базу на Тихом Океане. Подземные тоннели  /почти 600 км/,  многочисленные бункеры,  катакомбы, артиллерийские позиции – до сих пор сохранились здесь в прекрасном состоянии. Видно было, что японцы строили на века.

    Мы посетили один из тоннелей для укрытия японских барж от налета авиации. Это была гениальная идея: на берегу находился большой кран, который поднимал баржи из воды на железнодорожные платформы, которые заезжали в глубокий тоннель, прорубленный в скале. В таком укрытии размещались до пяти барж средней величины. Надо сказать, что эти баржи и теперь находятся в тоннеле, правда, днище и часть корпуса сгнили во влажном морском климате, но вся «начинка» осталась на месте.

    В таком же достаточно рабочем состоянии пребывают и все остальные разнообразные японские инженерные сооружения и коммуникации, на долго опередившие свое время. Сперва англичане, а затем и американцы безуспешно пытались захватить Рабаул, но после многочисленных попыток, решили просто изолировать город, взяв весь остров в кольцо блокады. Но к 1945 году Япония уже контролировала всю обитаемую часть тихоокеанского региона, превратив каждый населенный пункт в маленький Рабаул. Поняв, что в честном бою врага не одолеть, Америка, 9 августа 1945 года, применила «запрещенный прием», сбросив на Японию атомную бомбу. Поверженному врагу ничего не оставалось делать, как капитулировать. И потом еще долго Япония вывозила своё гражданское имущество с отдаленных островов. А от брошенной военной техники до сих пор веет некой зловещей монументальностью. И до сих пор на дне вокруг острова Новая Британия лежат десятки кораблей и подводных лодок, а в джунглях – обломки самолетов, остовы танков и крупнокалиберных пушек.

    Местное население практически не принимало участие в военных действиях. Однако множество деревень пострадало от авиационных бомб, орудийных снарядов и шальных пуль. О чем думали бедные папуасы, видя, как гибнет их цветущий край? Я думаю, что они задавали тот же вопрос, что и африканские бушмены в фильме «Возможно боги сошли с ума». Тогда к ним в первобытное племя попала выброшенная из пролетавшего самолета обычная стеклянная бутылка из-под кока-колы. О чем еще могли думать люди, разом перешедшие из века каменного в век двадцатый, причем, не в самый лучший его период, когда на их головы падали настоящие бомбы и снаряды?

    Восстановлением Рабаула после войны занялись австралийцы. И им удалось за несколько десятков лет превратить этот город в цветущий и один из самых богатых в ПНГ. Но в один трагический день девять лет назад с процветанием Рабаула было покончено – по-видимому, навсегда.

ГИБЕЛЬ  ПОМПЕИ

    Географически остров Новая Британия  находиться в сейсмоактивной зоне. 19 сентября 1994 года спящий все это время вулкан Тувурвур, у подножья которого и располагался Рабаул, неожиданно проснулся. Вообще извержение спящего вулкана обычно оказывается непредсказуемым и внезапным. Ни кто из жителей Рабаула и предположить не мог, что их город в одночасье будет стерт с лица земли.

    Раздался оглушительный взрыв, треть вулкана взлетела в воздух на несколько километров. На безмятежный город обрушились сотни тысяч тонн раскаленных камней и вулканического пепла. Из кратера полились потоки лавы, которые, к счастью, обошли Рабаул стороной. Земля ходила ходуном под ногами обезумевших людей. Многие погибли. Те постройки, которые уцелели после землетрясения, были на метр занесены пеплом, в результате чего плоские крыши не выдержали давления и провалились. До сих пор в городе виднеются торчащие балки и полуразрушенные стены домов. Увы, что не успел уничтожить вулкан, доделали местные жители, растащив на стройматериалы буквально все. Уцелели только несколько построек, выполненных, на европейский манер, с остроконечными крышами, да католическая церковь /по этой же причине/.

    Конечно, извержение Тувурвура было не таким сильным, как то, что уничтожило Помпеи, но результат оказался тем же. Самый цветущий и богатый город ПНГ превратился в руины и практически прекратил свое существование. После катастрофы население Рабаула сократилось более чем на треть, однако, люди не собираются покидать эти места. Дальняя от вулкана часть города была восстановлена и жизнь постепенно возвращается в этот фантасмагорический город, но былого процветание Рабаулу уж точно не светит. По наблюдениям сейсмологов, следующее извержение Тувурвура произойдет лет через пятьдесят, так что полностью восстанавливать город не имеет никакого смысла.

    Но на этом проклятье Рабаула не закончились. Каждые 15 минут вулкан выбрасывает в небо сотни килограммов пепла. И всякий раз такое облако относится ветром и обрушивается на головы тех, кто никак не хочет оставлять этот город-призрак. Крупный пепел оседает у подножья вулкана на старый аэропорт и заброшенную часть города, а мелкий, похожий на пыль, пепел еще долго клубиться в воздухе. А поскольку ветер в этом регионе постоянно дует в одном и том же направлении,  людям ничего не остается делать, как дышать вулканическим пеплом, который как туман, висит   над   городом.   От   этого   все   жители   Рабаула  ходят с красными воспаленными глазами, а самая распространенная болезнь здесь – бронхиальная астма. И каждое утро горожан начинается с того, что все берутся за метла, лопаты, совки и ведра, убирая с улиц и дворов налетевший за сутки пепел. Его ссыпают в большие кучи, которые потом загружают на грузовики с помощью мини-бульдозеров, и свозят за город.

    Когда мы первый раз увидели дымящийся Тувурвур, то пришли в настоящий восторг. Зрелище действительно грандиозное! Над усеченным конусом вулкана периодически вздымалось вертикально в верх струя вулканического пепла. Постепенно принимая вид грозовой тучи, гонимый ветром, пепел «проливался» на город, погружая его в серый туман. Не дожидаясь, когда пепел осядет полностью, вулкан выдавал следующую порцию. И так – девять лет подряд, с редкими перерывами!

    С каких только точек мы ни снимали это захватывающее зрелище! И с противоположного берега залива, в бухте которого располагается Рабаул, и в близи, и с лодки, подплывая к месту, где со дна сочится сероводород, а температура воды достигает 300 градусов. Мы были даже у самого подножья вулкана на краю взлетной полосы старого аэропорта. На него то и пришелся основной удар извержения тогда, и большая часть выбрасываемого пепла сейчас. Уровень земли /пепла/ в этом месте поднялся на 6 метров (!), погребя под собой почти все постройки аэропорта. А единственные искореженные конструкции, торчащие невдалеке, раньше были смотровой башней диспетчеров. Взлетное поле начиналось от самого вулкана, пролегало вдоль пальмовой рощи и заканчивалось у самой воды Рабаульского залива. Можно только представлять, как живописно все это выглядело до извержения: аккуратный городской аэропорт, расположенный между скалистыми вулканическими горами и лазурной бухтой в форме полумесяца.

    Но сейчас старый аэропорт и прилегающие к нему торчащие из пепла развалины административных зданий похожи на декорации фантастического фильма о какой-то заброшенной планете. Унылый однообразный пейзаж, ноги проваливаются в мягкий пепел, оставляя следы, как астронавты на Луне. Жара под сорок градусов, сверху  постоянно сыпется серая масса, а кругом - ужасающие руины безвозвратно погибшей цивилизации, высокоразвитой в недалеком прошлом….

    А мелкий пепел, проникая в мокрую от пота одежду, настолько въедается в волокна, что потом не отстирывается ни «Тайдом», ни кипячением.

ПИКНИК  НА  ОБОЧИНЕ

    В Рабауле мы жили в лучшем отеле, расположенным на краю старого города. Это было одно из немногих строений, уцелевших при землетрясении. Отель был построен добротно, в английском стиле, с остроконечной крышей, поэтому-то и выжил после извержения вулкана. Между его корпусами и над бассейном несколько лет назад были установлены крытые галереи для защиты посетителей от постоянно падающего пепла. Но ни это, ни номера с прекрасные интерьерами, ни вкусная пища, ни наличие горячей воды, не смогло уберечь владельцев отеля от колоссальных ежегодных убытков из-за спада туризма в регионе.

    Большинство приезжающих в Рабаул туристов – экстремалы из разных стран, которых интересует только вулкан Тувурвур. Они останавливаются в полуразрушенном-полувосстановленном отеле, в центральной части старого города. Ради экзотики они терпят всяческие неудобства, отсутствие  питания и горячей воды. Вечерами они сидят у костра в каком-нибудь заброшенном доме /в том, что от него осталось/, готовят барбекю на огне и поют песни под музыку своих национальных инструментов. А на их головы с тихим шуршанием непрерывно сыпется пепел. Экзотика! Я думаю, у нас нашлось бы немало любителей подобного проведения отпуска.

    Вот только платить 3000$ за недельный тур в Рабаул, да еще 2000$ за билет до Порт-Морсби, сможет не каждый российский экстримал. Да еще и визы необходимо получать через Австралию или Великобританию – у нас в России даже посольства ПНГ нет. Поэтому-то и ориентирован папуасский туризм на тех, кому все равно, сколько платить – богатых американцев и японцев. Местные туроператоры накручивают порой до 300% прибыли, компенсируя тем самым малое число туристов.  А австралийцы, которых в ПНГ большинство, как бы – у себя дома, и турагентства им не нужны. Для них и перелет стоит недорого, и проживание.

    Дневной осмотр вулкана и ночное барбекю в заброшенной части Рабаула – пожалуй, единственное времяпрепровождение не только туристов, но и белых, постоянно проживающих в городе. В наш первый вечер в этом славном местечке, мы были приглашены на дружеский пикник, устроенный немногочисленным белым населением Рабаула в нашу честь прямо у подножья вулкана на краю взлетной полосы старого аэропорта….

    К входу в отель нам подкатили два джипа «TOYOTA». За руль первой машины сел владелец нашего отеля. А за руль второго автомобиля - наш оператор  Владимир,  ему,  прошедшему  все  этапы  «CAMEL-TROPHY»,  не привыкать к джипу с правым рулем / в ПНГ, как и в Австралии, левостороннее движение/.

    Итак, едем за ведущим. Габаритные огни первого джипа теряются в клубах вулканического пепла. Дорога петляет между развалин старого города. Обстановочка, мягко сказать, жутковатая. Если чего, то мы и дорогу обратно не найдем. Постепенно местность расширяется, и вот мы уже едем по взлетной полосе бывшего аэродрома. Впереди маячат костры, автомобильные фары, белые люди и папуасы в «боевой» раскраске и с копьями в руках. Страшное /но ничем не обоснованное/ подозрение родилось в наших умах – сейчас будет барбекю из … нас! Не зря они нас сюда заманили. В общем, как говорят на Кавказе: «Вот барашек поднял крик – это блеет наш шашлык». На полном серьёзе обсуждаем, успеем ли мы скрыться на машине, если чего. На всякий случай припарковались мордой к выезду, а двигатель глушить не стали. Однако понимаем, что самостоятельно найти дорогу обратно, просто не сможем.

    Место, где проходил пикник, находилось на самом краю взлетной полосы аэродрома /на площадке для разворота самолетов/, на берегу маленькой бухты, буквально в трехстах метрах от подножья вулкана. Площадка была расчищена от пепла бульдозерами, и была размером 20 на 30 метров. В центре стоял грузопассажирский джип с опущенной боковиной, которую использовали, как барную стойку. Кузов грузовичка был забит всевозможными бутылками со спиртным и пакетами с соками и вином. В нескольких десятков метров от джипа-бара, стоял такой же джип- шведский стол, с разнообразными закусками и фруктами в кузове. Между этими джипами, по всем правилам ресторанного искусства, стояли длинные, накрытые скатертью столы со свечками. Невдалеке, с подветренной стороны, горели костры, на которых готовилось барбекю из кабана, курицы и рыбы. Вокруг площадки стояли автомобили участников пикника, с включенными фарами. Рядышком, полуголые папуасы с разукрашенными лицами танцевали и пели свои народные песни. Все оказалось не так страшно, как нам виделось через запыленные окна нашего джипа.

    Публика на пикник собралась солидная, мирная и дружелюбная. Можно сказать – отцы города – владельцы отелей, магазинов, представители администрации. Все они были одеты по-походному, в одной руке они держали фонарики, в другой – стаканы с разнообразными напитками. В основном это были австралийцы, немного англичан, и даже несколько немцев.

    Наш приезд произвел настоящий фурор. Еще бы, впервые Рабаул посетили гости из России! Нас тут же захватил людской круговорот – с нами знакомились, нас о чем–то спрашивали, что-то рассказывали, что-то показывали…. Прекрасное вино, вкусная еда, экзотическая обстановка, интересные люди, ненавязчивые песни и пляски аборигенов – делали пикник неповторимым, и даже уникальным. Я поставил на стол большую бутылку русской водки и угостил всех желающих. К сожалению не многим она оказалась по вкусу. Присутствующие предпочитали пить вино или виски, поэтому водку мы же и выпили. Сами принесли, сами и выпили. Да еще один пожилой немец «помог». Ему и так уже давно пора было остановиться. А он все повторял: «Руссиш шнапс зер гут», и опрокидывал очередную рюмку. Как мы поняли из его пьяных разговоров, он вообще – бывший нацист, скрывающийся от международного трибунала в папуасском захолустье. Кого только ни встретишь у подножья вулкана.

    Сам Тувурвур величественно возвышался прямо перед нами. Во мгле угадывался его усеченный конус. Периодически он пыхтел, выплевывая очередную порцию пепла. Ночью ветер стих и чуть-чуть поменял направление. В результате весь пепел просыпался буквально в несколько десятках метров в стороне, а на нас не падало ни единой пылинки. Я это понял, когда отошел в сторонку пописать, и попал под довольно ощутимую струю падающего пепла. От неожиданности я даже забыл, зачем шел, а потом не сразу отыскал дорогу назад. К столу я вернулся в пепле с ног до головы. Коллеги стали подтрунивать надо мной, что, дескать, я куда-то упал и вывалялся в пепле. Да, не скрою, упал я там впотьмах, разок, но пепел все-таки там идет! Мое доброе имя спасла не менее добрая женщина по имени Дара - жена владельца земли, на которой находиться этот аэродром /да и сам Тувурвур/, подтвердив, что при отсутствии ветра, весь пепел падает практически у подножья вулкана в радиусе не более ста метров. Вот почему эта часть аэродрома завалена им больше всего.

    Дара была женщиной, лет тридцати пяти, родом из Ирландии. Она была душой компании, как тамада вела стол и за всеми ухаживала. Она единственная из всех хоть что-то знала о России, и, оказывается, была просто очарована нашей страной, хотя видела ее только по телевизору, еще у себя в Корке. Она вспоминала, что когда-то с родителями была на ярмарке в Дублине, и ей купили русскую матрешку, которую она оставила в далекой Ирландии. «Матрешка?» - спросил я – «Ноу проблем!». Я всегда с собой ношу какой-нибудь русский сувенир: аудиокассету, хохломскую ложку или матрешку. Мгновение, и симпатичная трехместная матрешка появилась из одного из многочисленных карманов моих экспедиционных штанов. «Презент фо ю. Фром рашен, уиз лав!» - сказал я и подарил ее Даре.   Мне  кажется,  она была счастлива.  Прижав  куколку  к  сердцу,   она побежала показывать ее своему мужу Браину, объясняя, как из одной появляется вторая, и потом третья. Вот, как легко можно сделать приятное хорошему человеку.

    Браин – немолодой человек из глубинки Австралии – был главным распорядителем нашего пикника. Он обновлял бутылки, следил за барбекю, подкладывал яства на шведский стол, резал и накладывал в тарелки горячее, давал всякие поручения папуасам, и еще умудрялся руководить местной самодеятельностью. Но он был не только главным на пикнике, он был владельцем земли, где мы находились, земли, где до 1994 года находится рабаульский аэропорт, земли, где находился сам вулкан Тувурвур. По сути, мы тусовались на частной вечеринке, где для нас «пыхал» частный вулкан! Я думаю, что ни один «новый русский» и мечтать не может иметь свой личный вулкан /а то, так бы он вышел на балкон своего дома, и, тыча сигарой в дымящийся вулкан, снисходительно проговорил: «Что-то сегодня мой Тувурвурчик весьма активен»/. Но Брайну вулкан принес одни разорения. Страховки за погибший аэропорт хватило только на восстановление дома и открытия какого-то мелкого бизнеса. Но он не унывает, потому что всегда активен и полон сил.

    Пикник шел своим чередом: закуски, горячее, тосты, смена блюд, и опять тосты. Как вдруг… вулкан рванул! Земля дрогнула. По округе прокатился глухой рокот. Вулкан озарился красными всполохами. Над его вершиной появились горизонтальные молнии. Ударил гром. Началось извержение. Из жерла Тувурвура клокоча и бурля, стала выплескиваться магма. Раскаленные камни взлетали вверх и скатывались по склону вулкана, падая в воду бухты. Над жерлом появилось огромное облако вулканического пепла, серым пятном выделяясь на фоне неба. Казалось, что вот-вот, и мы, как жители Помпеи,  будем погребены под лавой и пеплом! От неожиданности и переизбытка чувств, переполнявших нас, над притихшим застольем, заглушая рокот вулкана, пронеслось русское раскатистое: «Б-яааадь»!!! И еще некоторые крепкие слова и словосочетания.

    Извержение закончилось так же быстро и неожиданно, как и началось, даже сфотографировать не успели. Сколько мы не смотрели в его сторону с фотоаппаратами наготове, больше такого не произошло. Местные сказали, что нам повезло – такое «крупное» извержение случается 2-3 раза в неделю. Но лично мне и одного раза было достаточно, что бы запомнить этот момент на всю жизнь. Да, похоже, это было самое яркое впечатление о Папуа – Новой Гвинеи. Жаль только, что произойти оно могло на любом острове Тихого океана, находящегося на тектоническом разломе земной коры, а от ПНГ я ждал чего-то другого…. И, наконец-то дождался!

МАУНТ – ХАГЕН

    Пожалуй, самое эндемичное место в ПНГ – высокогорный город Маунт-Хаген и его окрестности. Вот, где настоящая папуасская жизнь, традиции, и экзотика! Вот, где настоящий криминал! Уж очень здесь местные жители дикие. Весь город буквально забит последователями культа карго - людьми, бесцельно стоящими или сидящими по обочинам дорог и улиц. Надо сказать, что они совсем не приветливые, и в отличие от островитян, не улыбаться тебе красными зубами и не машут рукой. И внешне они тоже сильно отличаются: мужчины отпускают густую окладистую бороду, а женщины совсем не красивые – все крупные, плотно сбитые, с выступающими скулами на лице. И одеты они по-другому – в теплые куртки и вязаные шапки. Теплолюбивым папуасам в горах очень холодно. А мы просто отдыхали от прибрежного зноя.

    Маунт-Хаген расположен на высоте почти 2000 м. Поэтому климат здесь не жаркий, до +25 градусов днем, и до +16 ночью. Яркое экваториальное солнце, отсутствие влажности и насекомых, умеренные температуры делают местный климат прекрасным для белых туристов. Однако, из-за повышенной криминальной опасности этих мест, вследствие дикости местного населения, туризм в горной части ПНГ развит слабо. Все немногочисленные отели города окружены высоченными заборами и охраняются, как тюрьмы. Все переезды по области осуществляются только в сопровождении вооруженной полиции. Пешие прогулки по городу запрещены вовсе, а местные поездки осуществляются в машине с заблокированными дверьми и полностью закрытыми окнами.

    Маунт-Хаген считается более опасным городом, чем Порт-Морсби, который является самой опасной столицей, из всех 197 стран мира! Здесь ночью, в отличие от столицы, никого не выпускали за территорию отеля, ни под каким предлогом. В холле даже висела соответствующая табличка. При этом администрация отеля не рекомендовало своим постояльцам в темное время суток находиться вне зданий и гулять по охраняемой территории. Поскольку существовала вероятность того, что какой-нибудь абориген мог залезть на пальму, рядом с забором, и выстрелить из лука в белого туриста, приняв его за добычу. Чего-чего, а вот из лука папуасы стрелять умеют.

    Как-то поздним вечером, после затянувшегося ужина, мы решили тусонуться у открытого бассейна, напротив нашего корпуса. С криками и смехом мы бросились в зеркальную гладь. Вода была не очень холодной, по крайней мере, теплее, чем температура воздуха. В результате мы подняли на ноги  всю  охрану  и часть  постояльцев,  которые подумали, что на отель совершено нападение. И потом еще долго они смотрели, как мы купаемся, удивляясь закаленности этих странных людей, говорящих на непонятном языке. И, вот какое дело, никто не покушался на нашу жизнь и здоровье. Никто так и не стрельнул в нас из лука с соседней пальмы. Может быть, преувеличивают опасность Маунт-Хагена? А может быть, нам просто повезло.

СУХОЙ  ЗАКОН

    О том, что в горной части ПНГ живут дикие, практически не управляемые народы, говорит и тот факт, что на двух третях территории страны введен сухой закон. Дело в том, что организм папуасов, как и североамериканских индейцев и чукчей, не приспособлен расщеплять алкоголь. Если они начинают пить, то становятся не адекватными, и не останавливаются, пока не упадут. И, поскольку в горах у местного населения и так никакого самосознания нет, то в пьяном состоянии они способны подчиняться только своим первобытным инстинктам. Поэтому в этих диких местах, запрещена не только продажа алкоголя, но и его ввоз. Вино и виски могут купить только белые туристы, и только в ресторанах отелей за цену, впятеро превышающую реальную стоимость бутылок.

    В аэропорту Маунт-Хагена, на прилете, всех пассажиров по-настоящему обыскивали на предмет провоза спиртного. Здесь за контрабанду алкоголя предусмотрены большие штрафы, и даже тюремное заключение. Мы знали об этом, и накануне полета перелили все оставшееся у нас бухло по пластиковым бутылкам из-под минеральной воды и колы. Но к белым в ПНГ относятся почтительно, и нас не обыскивали, даже багаж не проверили.

    На праздничном ужине, посвященном нашему прибытию, мы выставили на стол последнюю двухлитровую бутылку из-под «Акваминерале» с русской водкой. Мы объяснили принимающим нас лицам, что таким образом мы всегда ввозим большее количество спиртного, чем разрешают таможенные правила. Папуасы внимательно слушали, наматывая на ус и искренне удивляясь такой находчивости белых. Русская водка местным не понравилась – слишком крепкая, поэтому первая пошла с трудом. Однако от второй они не отказались. А дальше, они стали самостоятельно наливать водку в фужеры для вина и молча выпивать. Потом опять наливали, и опять выпивали. В общем, они поставили бутыль напротив себя, и пока не выпили ее всю, не успокоились. Хотя, как раз после этого, они не успокоились, а наоборот, разошлись. Хелен, все время с тревогой наблюдавшая за поведением   своих  соотечественников,   в   нужный   момент  вызвала   жен подвыпивших папуасов и охрану отеля, которые совместными усилиями и угомонили бедных мужичков. Больше мы им спиртного не наливали, как они нас не просили. Во истину – не хочешь зла, не сотвори благо.

ПАПУАССКАЯ  ЭКЗОТИКА

    За несколько дней мы объехали провинцию Маунт-Хаген вдоль и поперек, насколько это позволяли дороги, а так же заехали на границу соседней Гороки. Мы посещали традиционные деревни, знакомились с бытом патриархальных аборигенов, вникали в тонкости папуасских обрядов, наслаждались национальной музыкой и нежаркой погодой.

    Сельские жители центральных районов ПНГ традиционно занимаются земледелием. Из-за своего горного положения, здесь можно выращивать такие же злаки и овощи, что и в средней полосе России – рожь и картошку с капустой. Но основным традиционным овощем /точнее – корнеплодом/, является батат. Все немногочисленные пологие склоны предгорьев распаханы под огороды. Очень необычно было видеть на противоположной стороне земного шара знакомую нам картофельную ботву и белокочанную капусту. Однако из тропических растений здесь не растет ничего, кроме кофе, и, конечно же, бетеля. Из скотины у папуасов – традиционно кабаны и курицы, реже – коровы, еще реже – лошади.

    Городские жители заняты в управлении инфраструктурой города, а так же работают в горнодобывающей и перерабатывающей отраслях. Золото и медь – главное богатство страны. Однако, из-за огромного количества бездельников, оседающих в городах, создается впечатление, что все горожане – тунеядцы. Поэтому-то и криминальная обстановка такая.

    По горным провинциям мы передвигались на новом миниавтобусе в сопровождении двух полицейский джипов, одного спереди, второго сзади. В результате, на каждого туриста приходился персональный вооруженный охранник /полицейский/. Перед тем, как нам выйти из миниавтобуса, полиция обследовала местность, отгоняя зевак в сторону. Однако, никакого напряжения или враждебности со стороны аборигенов, мы не чувствовали. Наверное, наличие охраны должно было успокоить, прежде всего, нас, и показать, что в ПНГ с правопорядком все в порядке. И, разумеется, ее наличие должно было отбить у несознательного населения любые мысли о нанесении ущерба иностранцам. Так или иначе, за все время пребывания в ПНГ, у нас не было ни единого инцидента с местным населением, как бы мы не нарывались.

    Знакомство с папуасскими деревнями всегда начинались с синг-синга.

    Синг-синг – это целое представление с хоровым пением и танцами под заводную музыку. В нем участвуют все жители деревни в возрасте от шести до шестидесяти лет. Женщины встают в несколько рядов, поют и танцуют, делая ритмичные движения руками и синхронно покачивая телами. Мужчины встают напротив /или вокруг/ и бьют в барабаны в ритм танца. Одеты участники представления традиционно – в набедренные повязки из пальмовых листьев, шкуры кус-куса и древесного кенгуру, браслеты на руках и ногах и многочисленные бусы из ракушек, костей животных и клыков кабанов. Лица танцующих покрыты яркой краской зеленого, красного и желтого цветов. Жаль, что в представление принимают участие в основном пожилые люди и дети. Если молодые папуаски иногда и попадаются среди танцующих, то свои прелести они тщательно скрывают  от посторонних /часто не скромных/ взглядов. Действо сопровождается очень прикольной музыкой, извлекаемой из бамбуковых труб разной длины и ширины, связанных между собой в несколько рядов. «Музыканты» сидят на связках таких труб верхом и бьют обычными резиновыми шлепками /«вьетнамками»/ по их отверстиям, извлекая очень необычные и заводные мелодии. Звук этих странных музыкальных инструментов напоминает нечто среднее между русской «кугиклой» и гватемальской «маримбой».

    Иногда, вместо бамбуковых труб, использовались современные пластмассовые водопроводные и канализационные трубы разной длинны и диаметра. Такой музыкальный инструмент звучал еще прикольней. Достаточно часто в состав сельской музыкальной группы входили гитары. Не являясь национальным музыкальным инструментом, они как-то сразу полюбились папуасам. Теперь без них не обходиться практически ни один синг-синг. Однажды, в какой-то глухой горной деревушке уже не молодой папуас с бородой, словно Mark Knopfler из «DIRE STRAITS», наяривал на электрогитаре! Она была подключена к самодельному усилителю на батарейках и динамику. Что бы не светиться новомодным приспособлением и не портить эндемичность происходящего, усилитель был укрыт пальмовыми листьями. Но, от наметанного глаза журналиста не скроется ни одна деталь…. А как-то раз мы видели в ансамбле не большой электроорганчик. Клавишник в определенный момент брал на нем нужный аккорд, что делало музыку еще более веселой.

    Вот так современная жизнь постепенно входит в патриархальную. Входит, ну уж очень неспешно. До сих пор, почти всё папуасы делают по старинке, и даже – добывают огонь. Трением.

    Надо сказать, что механизм добычи огня у папуасов несколько отличается от того, что существует у австралийских аборигенов или индейцев. В основе его лежит также трение, но полученное не от вращения палочки, а от ее перетирания. Тонкая длинная бамбуковая «соломка» обворачивается вокруг половинки бамбукового стебля с кокосовыми волокнами /ветошью/ внутри. После многочисленных энергичных перетирающих движений ветошь начинает тлеть, а при раздувании – гореть. Разумеется, все эти составляющие должны быть абсолютно сухими. Иначе добывание огня может затянуться надолго. Поскольку этот процесс довольно трудоемкий, гораздо проще  постоянно поддерживать огонь в очаге. И до сих пор на сельских дорогах ПНГ можно встретить идущих людей, держащих в руках дымящиеся половинки кокосов с тлеющей кокосовой паклей внутри. Достаточно несколько раз подуть внутрь такого кокоса, и огонь тут же разгорается.

    Как-то раз мы тоже попробовали добыть огонь таким способом. Минут десять мы по очереди перетирали этот грёбанный бамбук. Пакля дымилась, но разгораться никак не хотела. Быть может, нам подсунули сырую паклю, а может, у нас руки не под то заточены, но огонь мы так и не добыли. Мы были все взмокшие и возбужденные, а папуасы весело смеялись над нами. «Джакоп, нас унижают!» - выкрикнул я фразу из фильма «Формула любви». И тут же, кто-то из нас плеснул в сторону крепкого спиртного из своей фляги. А еще кто-то, поджег целый коробок и кинул его в разлившуюся жидкость. Спиртные пары моментально вспыхнули в жарком экваториальном климате. Это произвело на присутствующих такой же эффект, как в фильме «Земля Санникова», когда герой Г. Вицына поджег костер спичкой. Правда, тот столбняк, в котором находились папуасы, был, скорее, от неожиданности, тк о существовании спичек они все-таки знали. А вот о таком способе поджога – нет. Тем временем огонь стал быстро распространяться по сухой траве, и в его тушении уже принимали участие все жители селения. Ну, и мы тоже помогли. Как говориться: «Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий».

    Продолжая путешествие по высокогорью, нас завезли на границу соседней провинции – Гороки, пока не кончилась дорога. Жители местных деревушек разыграли перед нами целое театрализованное представление сценок из давнишней жизни. Там были и мифические чудовища, утаскивающие детей в подземелье, и разукрашенные под скелеты люди, отпугивающие злых духов, и воинствующие войны /из другого племени/, силой уводящие  местных  женщин,  и танец  женихов  и невест. И даже был разыгран целый спектакль о поимке вора из соседней деревни и его умертвление в назидание остальным. Но мне кажется, что этот сюжет был введен в программу представления Министерством туризма, дабы показать, что не только правительство, но и местное население борется с воровством. Однако, как верно заметил кто-то из нас, не найдя после уборки номера пены для бритья на своем обычном месте в ванной комнате: «Горбатого – только могила исправит».

    Но самое необычное представление в Гороке, было с участием «глиняных человечков» с луками и стрелами. Их хрупкое тело было обмазано белой глиной, на пальцах рук и ног у них были надеты заостренные бамбуковые трубки, сантиметров двадцать длиной, а на головы одеты большие «шлемы» из той же белой глины, в виде гигантской головы с ужасными гримасами, застывшими в прорезях рта и глаз. Эти жутковатые фигуры передвигались, как в замедленном кино, делая какие-то не естественные, лягушачьи движения. Они шевелили пальцами с трубками, производя звуки, похожие на бамбуковый ксилофон, не произнося при этом ни слова. Можно представить, какой ужас испытывал папуас, да и белый, повстречав в джунглях Гороки таких вот человечков.

    «Глиняные человечки» их Гороки – один из символов ПНГ. История их появления весьма необычна. С незапамятных времен в одной их областей Новой Гвинеи жил невысокий и худенький народ – меньше полутора метра. И всегда он страдал от своих высоких соседей, обладавшими плотным, как и у всех папуасов, телосложением и воинствующим характером. Поскольку силы были не равными, то коротышки и придумали «одеться» подобным образом и напугать врагов. И у них это так хорошо получилось, что несколько сот лет (!) ни один посторонний не ступал на эту проклятую землю. Трюк был раскрыт белыми только в середине прошлого века, во время колонизации страны.

    Не знаю, кто надоумил этих людей изображать из себя инопланетян, но идея была просто гениальной. Так же, как и идея разукрашивать свои лица в яркие красные, зеленые и желтые цвета, а тела разрисовывать под скелеты черной и белой краской. К слову сказать, сейчас в стране существует довольно раскрученный туристический слоган: «Лица Папуа-Новой Гвинеи». Да, увидев такого разукрашенного человека в джунглях, у любого человека возникает одно желание – бежать из этих мест без оглядки. А вот у меня в конце нашего путешествия возникло желание вернуться в ПНГ еще раз. В самый центр «зеленого ада», в далекое, затерянное селение. В легенду!

В  ПНГ  НА  ПМЖ

    Не смотря на море впечатлений от увиденного за эти три недели в ПНГ, я был несколько разочарован. Вернее – раздосадован, как после просмотра купированного фильма, у которого вырезали все шокирующие моменты. Синг-синги, папуасские обычаи и обряды, которые мы видели в «традиционных» деревнях, конечно, отражали жизнь аборигенов, но были показаны специально и только для нас. В повседневной жизни, за редким исключением, эти «артисты» не ходят полуголыми, передвигаются на автомобилях, используют металлическую посуду и не совершают ритуальный танец, что бы познакомиться с девушкой. Нас же интересовали такие дикие места, где все, что нам показывали, было бы взаправду. Мы  хотели забраться в далекие селения к настоящим дикарям-каннибалам. Но, у Министерства туризма ПНГ были другие планы: показать места, способные привлечь туристов из России, и доставить группу журналистов и путешественников целыми и невредимыми на обратный рейс. По словам принимающей стороны, все, что мы увидели в туристических деревнях, есть и в настоящих патриархальных, только туда на машине не проехать, и местные дикари до сих пор не знают, что нельзя есть белых иностранцев. По той же причине и в «гиблые» районы реки Сепик мы не попали. Сколько белых погибло после посещения тамошнего «зеленого ада». И остров Бугенвиль мы не увидели, там как раз была вспышка «черного расизма».

    Ну, не получилось у нас экстремального путешествия с захватывающими приключениями. Что ж, вернуться домой живыми и невредимыми – тоже неплохо. Тем более что ярких, колоритных и уникальных впечатлений, полученных в Папуа-Новой Гвинеи, хватит на всю жизнь.

    Жаль только, что и трех недель не хватило в полной мере постичь эту ни на что не похожую страну, где двадцать первый век и век каменный продолжают сосуществовать бок о бок. Умом Россию не понять. Гвинею – тоже. В этом наши страны схожи. Что бы понять Папуа, здесь надо родиться или год жить, как Миклухо-Маклай, или уехать на постоянное местожительство. Так сказать, уехать в ПНГ на ПМЖ. Навсегда.

    Но лично у меня были другие планы.

    P.S. А сына Рокфеллера, Майка, сгинувшего в «зеленом аду» Новой Гвинеи, так и не нашли….

Александр Замышляев.     Июль