Путешествия в Российской империи: Юнкер в Африке

GEOGRAFIA.ru

ГЕОГРАФИЯ.ру

Страноведческая журналистика

Главная страница Путешествие во времени

ЮНКЕР в АФРИКЕ:

РУССКИЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК ОТПРАВЛЯЕТСЯ К ЛЮДОЕДАМ НЯМ-НЯМАМ.

Вильгельм Юнкер был человеком, как говорится, обеспеченным «по факту рождения». Он родился в Петербурге 18 апреля 1840 года в семье банкира. Со времен Петра Великого много европейцев, и немцев в том числе, перебралось в Россию в поисках лучшей доли. И надо сказать, многие её действительно нашли. Однако, немецкая община не порывала полностью связей с родиной; детям давали два имени – немецкое и русское. Так и маленький Вильгельм получил русское имя, став Василием. Можно было и фамилию сменить, и был бы он, например, «Василием Новиковым», но немцы в России пользовались заслуженным уважением (хоть и относились к ним порой не без иронии), а потому так уж скрывать свое происхождение не было особой необходимости. Немецкие корни ему весьма помогли в его карьере ученого: образование получил в Гёттингене и Берлине, дружил с исследователями Африки Швейнфуртом и Нахтигалем, с которыми познакомился на географическом конгрессе в Париже в 1875 году. Свой капитальный «труд жизни» - трёхтомник «Научные результаты путешествий по Центральной Африке» (“Wissenschafliche Ergebnisse der Reisen in Central Afrika”) подготовил и опубликовал в Вене в 1889-1891 гг. Все его компаньоны по путешествиям были тоже немцами. Его немецкостью объясняется та скрупулезность и тщательность в проведении геодезических измерений, ведении дневника, комлектования коллекций, которая поражала иных его современников, отчеты о путешествиях коих были перегружены «лирическими отступленями».

Но его же немецкостью можно, наверное, объяснить некоторую отчужденность, которую Юнкер чувствовал со стороны русского общества. Он был как бы «чужим среди своих». Субсидии на проведение своих исследований он черпал из собственного кармана, да и возвращение в Россию незадолго до своей кончины не было триумфальным. Да, был доклад на заседании РГО по случаю его приезда, но «Русским Ливингстоном» он объявлен не был. Такая «прохладность» объяснялась, не в последнюю очередь, тем, что немцев у нас уже переставали любить. Германия все больше рисовалась в качестве потенциального противника в Европе. При Александре III, немце на три четверти, обращались больше к своим русским корням, а дружить положено было с Францией. А тут какой-то Юнкер на свой страх и риск отправляется в Африку, при этом в районы, России не интересные, куда даже при большом желании Россию никогда не пустят, и России здесь никогда не будет. Даже с Абиссинией еще не решили, нужна она России хотя бы в качестве стратегического союзника, а тут земли, на которые британский лев давно положил свою тяжелую лапу. Короче, неинтересно и неактуально.

...Василий Юнкер, чьё здоровье было необратимо подорвано тропическими болезнями, скончался в Петербурге 1 февраля 1892 года и был похоронен на Смоленском кладбище. Спустя два года в Петербурге выходит сокращенный перевод его книги, вернее, ее изложение Э.Петри. Спустя полвека, в 1949 г., книга переиздается, хотя тоже в сокращенном виде. А дальше – тишина... Хотя мы имеем дело с крупнейшим исследователем Африки в нашей истории. Ну хорошо, пусть не русским, но «российским» же! Над его палаткой в Африке развивался российский триколор, так что отрицать очевидное бессмыленно. На то она и Империя, что «национальность» имеет второстепенное значение. Главное – «под каким флагом».

Встреча с Нахтигалем предопределила устремление Юнкера проникнуть вглубь африканского континента. Его интересует плато Дарфур в Судане, еще неисследованное европейцами. Он уже имеет опыт путешествий. Сначала была Исландия (1869), затем – Тунис, где он собирает римские древности и изучает арабский язык. Последнее обстоятельство особенно важно, так как для проникновения вглубь Африки без содействия египетской администрации не обойтись. Египет (правда, совместно с англичанами) контролирует почти всё течение Нила, вплоть до озера Виктории. Можно сказать, что Египет со времен Мухаммеда Али превратился в могучую «колониальную» державу. Именно с Египта Юнкер и начинает серию своих «нильских путешествий». В 1875 г. он пытается обнаружить «старое русло» Нила к западу от его современного устья, но поиски не приносят результата, да и не могут принести, так как само существование этого русла – не более чем легенда. В следующем, 1876-м году начинается принципиально новый этап путешествий Юнкера.

Для тогдашних путешествий по Африке для граждан Российской Империи наиболее благоприятной страной была Абиссиния (Эфиопия), куда они попадали через порт Джибути, подконтрольный дружественной Франции. С самим Египтом тоже особых проблем не возникало, несмотря на то, что эта независимая страна в политическом отношении была жестко привязана к Англии. А вот дальше... Требовались специальные разрешения, «открытые листы» с просьбой о «всяческом содействии и т.п.», откровенная помощь и благорасположение «чиновников на местах», без которого не стоило даже мечтать о каких-либо продолжительных исследованиях. Многие районы, которые интересовали исследователей, были недоступны или опасны из-за непрекращающихся войн, как междоусобных, так и захватнических со стороны тех же «англо-египтян». Туда можно было попасть только с непосредственно с военной экспедицией, фактически становясь участником похода и свидетелем грабежей, бессмысленной жестокости и убийств, этот поход сопровождавших. По горькой иронии судьбы даже сейчас районы путешествий Юнкера остаются опасными. И Юг Судана, и область Верхнего Заира (ныне «Демократическая Республика Конго») славятся тем, что здесь сохранность путешественника зависит только от Господа Бога. Непрекращающиеся гражданские войны, бесчинства бесчисленных банд, эпидемии самых страшных тропических хворей – непременная печальная черта этих мест.

На современной карте юнкеровские маршруты определить довольно сложно, и не потому, что так изменилась карта местности. Просто многие географические названия сменились несколько раз, а от иных деревень и городишек вообще следов не осталось. А принимая во внимание то, что сами названия им давались по имени правивших в тот временной промежуток племенных вождей, становится понятно, что африканская «топонимика» - дама более чем изменчивая. Тем не менее, гидрографическая картина осталась почти неизменной и именно благодаря этому мы и можем сейчас ориентироваться в переплетениях юнкеровских странствий.

Они начинаются в самом начале 1876 года. В первой экспедиции к верховьям Нила помимо Юнкера участвуют «препаратор» Копп и двое слуг. Собственно, целью этой экспедиции был Дарфур, а на юг она повернула тогда, когда стало ясно, что с Дарфуром ничего в этот раз не выйдет. Путешественники переезжают из Каира в Суэц, а оттуда на английском пароходе в Джедду. Там нанимают парусную барку и, переплыв Красное Море, причаливают в Суакине – морских воротах Судана. Из-за того, что среди паломников, наполнявших в тот момент Джедду, началась эпидемия холеры, Юнкеру пришлось провести в Суакине «в карантине» две недели, хотя времени он не теряет. Идет вербовка вожатых каравана, который должен доставить экспедицию к берегам Нила (плавание из Каира было невозможно из-за непреодолимых порогов на границе Египта и Судана). Вожатые вербуются из бедуинов племени гадендоа. Инвентарь, мебель ( а мебель Юнкер предпочитал возить с собой), запас продовольствия, спиртного, медикаментов – всё навъючено на верблюдов. Сам Юнкер едет на осле, прослужившему ему в Африке несколько лет и пережившем иных его спутников. Надо сказать, что Юнкер готовился к своему походу со всей немецкой методичностью. Он не строил иллюзий относительно местной кухни и предпочитал консервы, привезенные с собой, а если и пробовал местную стряпню, то в ограниченных количествах. К чести Юнкера надо отметить, что он ни разу не заболел дизентерией, что и в наши дни вляется крайней редкостью среди тех, кто предпочитает «экзотическую кухню». Профилактику желудочных заболеваний он осуществлял при помощи чая с медом и добавлением лимонной кислоты, а также не менее эффективным средством – водкой.

28 февраля караван вышел из Суакина и за 4 дня дошел до оазиса Токара. Вдоль русла реки Барака, ныне совсем пересохшей, он идет 18 дней повернув к городу Кассала. Удивтельно, но к реке Барака еще ходили слоны на водопой, и Юнкер это видел... И леопарды беспокоили по ночам. Сейчас в этих пустынных местах только шакалы бродят. Наступает Сахара, наступает...Юнкер хочет найти озера Бела-Генда, о которых рассказывал путешественник Мунцингер, впоследствии убитый эфиопами. Но находит только «Чёртову воду» - так бедуины называют миражи.

Кассала – главный город области Така, богатой диким зверьем. Сейчас это звучит странно, но именно здесь «комплектовались коллекции» европейских зоопарков. Юнкер гостит у зверолова Шмутцера, снабжавшим своим товаром Америку. У Шмутцера был собственный зверинец, своеобразный перевалочный пункт для животных на их пути на пароходы. Помимо антилоп здесь содержались и дикие кошки; один из леопардов прорвался в комнату, где спал Юнкер. Но тот проворно выскочил в соседнее помещение, заперев ночного гостя в своей спальне. Леопарда застрелили через окно, а шкуру, в компенсацию морального ущерба, подарили Юнкеру. Другие хищники, впрочем, вели себя более мирно. «Молодые львы были привязаны к кольям на веревках; львы эти были так смирны, что их можно было гладить рукою», пишет Юнкер. Наверное, львов очень хорошо кормили...

В Кассале пробыли 9 дней, а потом двинулись в Кедареф (Гедареф). Караван ведут бедуины шукурие – шкурники страшные. Обычно проводники довольствуются причитающимся им жалованием, а о пропитании в дороге заботятся сами (этим же правилом руководствуются и войска, а потому грабежи и откровенное мародерство с их стороны – вопрос наполнения собственного желудка). Эти же проводники расчитывали на запасы Юнкера и усиленно их подъедали. Правда, скоро Юнкер положил этому конец, но все равно «шкурников» надо было менять: на территории бедуинского племени проводниками могли быть только представители этого племени. Но аренда верблюдов здесь зато в семь раз дешевле, чем в Суакине (интересно, а как этот сервис теперь называется? “Rent-a-camel”?).

В Кедарефе Юнкер гостит у греческого торговца Аристида Петеракки. Это может показаться странным для нашего слуха, но действительно во второй половине XIX века греки фактически прибрали к рукам почти всю городскую торговлю в Судане. Один из кедарефских греков даже говорит по-русски, поскольку бывал в Керчи и Таганроге. В Кедарефе Юнкер справляет православную Пасху (16.04.1876). Впечатление на него производит рынок рабынь. Он описывает любопытный способ «душиться»: «Чтобы надушиться как следует, женщина в легкой одежде усаживается над небольшой ямой, в которой на углях медленно горят различные благоухающие снадобья, совместно с щепками акации; как женщину, так и огонь покрывают сверху плащом. Выдержав в таком положении минут 15-20, женщина окончательно прокопчена благовониями».

От Кедарефа до Хартума местность тянется пустынная ( в наше время от Кассалы до Хартума проложено пятисоткилометровое шоссе, а из Гедарефа туда можно добраться на поезде). Из животных встречаются только павианы, для ловли которых бедуины используют...пиво-мериссу, оставляя кувшины с пивом на видном месте в качастве приманки.

Сегодня Хартум является, наверное, одной из самых неказистых африканских столиц. Большая часть населения живет в трущобах, страдая то от холеры, то от желтой лихорадки, вообще-то для городов не особо свойственной (не джунгли же!). Хартум – оплот мусульманских фундаменталистов и таких воинствующих сектантов, как ваххабиты, уже в ту далекую пору докучавших центральной администрации. Будучи полностью разрушенным махдистами уже во время следующего посещения Юнкером Судана, он восстанавливался долго. Но во время первого приезда Юнкера в Хартум город процветвл. Особенно процветала спекуляция. «Залежалые консервы, пыльные и крошащиеся макароны, мягкий сероватый сахар и отчаянныя вина продавлись за баснословные деньги, как величайшая редкость».

В это время в Хартум торжественно возвращается губернатор Измаил-Эюб-Паша, только что покоривший Дарфур. По этому случаю начались нескончаемые празднества, на которых больше всего Юнкеру запомнилось меню: «За сладкими блюдами непосредственно следовали кислые и между двумя рагу, пересоленными пряностями, подавалось блюдо пересахаренного и ароматного крахмального желе». В городе был одни нож с вилкой, составляющие единственный европейский столовый прибор на всю округу. Он «принадлежал некогда несчастной голландской путешественнице Александрине Тинне и подаренный ею французскому вице-консулу Тибо; после смерти последнего он перешел к католическим миссионерам, которые его передавали иногда знакомым туземцам». Во время празднеств Юнкер знакомится с очень полезным для себя человеком «прогрессивных взглядов» - Ромоло Джесси, итальянцем на службе английской короне, впоследствии ставшим губернатором южносуданских провинций Бахр-Эль-Газаль и Экваториальной. Он предлагает Юнкеру прогулку на пароходе «Измаилия» (лучшем пароходе на всем Ниле южнее порогов) по Глубому Нилу до Сеннара и обратно. Эту прогулку Юнкер с удовольствием совершает в конце июля 1876 г., попутно подробно описывая берега этой реки. А в августе менее комфортабельный пароход – «Сафия» - полный чиновниками, офицерами, искателями приключений, крысами и тараканами, увозит Юнкера со товарищи вверх по великой реке.

Начинается сезон дождей. Юнкера отговаривали пускаться в путь накануне «влажного сезона», но это означало бы задержку в Хартуме минимум на несколько месяцев. Корабль плывет среди зарослей камышей; основную трудность для судоходства представляют «плавучие» камышовые островки – «седда». Иногда суда буквально застревают в них, будто скованные льдами. По ощущениям Юнкера, климат здесь «отвратителен». В Фашоде, бывшей столице негров шиллуков – египетская крепость в заведомо гиблом месте, куда ссылают преступников. Здесь Юнкер встречает английского авантюриста Люкаса, который возвращался в Хартум после неудачной попытки проникнуть в облать Бахр-Эль-Газаль, а затем вообще пересечь всю Африку. Но неразборчивость в подборе команды для этого предприятия обернулась тем, что он оказался ею брошенным в самый трудный момент путешествия. Неудачи привели его рассудок в расстройство и окончил он свои дни в сумасшедшем доме. Что поделаешь: Африка многих сводит с ума...

Юг Судана населен чернокожими народами, которые по сию пору противопоставляют себя центральному правительству Судана. Сказалась вековая вражда с арабами и нубийцами, которые смотрели на негров как на живой товар, и не более того. Оказываясь на «подопечных территориях», последние забывали все предписания Корана, предаваясь безудержному пьянству и набивая «походные гаремы» пленными чернокожими рабынями. Если до этого Юнкер положительно относился к «цивилизаторской» роли ислама и арабской культуры в Африке, то теперь «цивилизаторы» выводят его из себя постоянными требованиями «бакшиша» и водки. Самые неприятные воспоминания у Юнкера связаны именно с общением с арабскими чиновниками. К неграм он более благодушен, но без лишнего «негрофильства». Он принадлежит к тем любителям Африки, которые говорят о ней и народах, ее населяющих, без елейной «политкорректности», воспринимая вещи такими, какие они есть, объективно оценивая достоинства и недостатки африканских народов. С точки зрения Юнкера, «с негром несравненно легче сладить добром». Он руководствовался этим принципом при общении с местными племенами, иногда практически в одиночку проникая в те места, где араба просто убили бы. «Время и терпение, и притом даже очень очень много терпения, вот чему я обязян своим успехом». Юнкер совершает «экскурсии» на берег в сопровождении двоих солдат. Он посещает деревни нуэров и ниуаков. Ниуаки подарили ему корову, а он их угощает...абсинтом (!).

В начале сентября Юнкер возвращается в Хартум. Ему не удалось покамест установить добрые отношения с новым наместником Судана Гордон-Пашой (все английские сановники в Англо-Египетском Судане «косили» под арабов). Более того, Гордон издал распоряжение, чтобы всем иностранным экспедициям на нильских станциях продовольствие доставлялось по двойному тарифу. Чтобы лишний раз не ездили... Все товары – продовольствие и хартумский ширпотреб – на юге страны в три раза дороже. Разрешение на посещение Дарфура от Гордона тоже не получено...

Он решает отправиться в Экваториальную Провинцию. В сопровождении Коппа, немецкого слуги Эберле и двух арабских слуг он отплывает на том же пароходе «Измаилия» на юг. Плавание длится уморительно долго: пароход делает в камышах не больше сотни верст за сутки. 17 дней в пути. Юнкер подхватывает лихорадку и страдает от ее приступов почти всю дорогу. У Эберле обнаруживается другое экзотическое заболевание – «гвинейский червь». Но всё-таки удача улыбнулась Юнкеру. По пути встречают пароход, на котором сам Гордон возвращается из Ладо. Он выдает Юнкеру «открытый лист», а это для путешественника – манна небесная. В нём не только распоряжение о «всяческом содействии», но и о том, чтобы оно оказывалось бесплатно. Экономия получается громадная.

По прибытии в Ладо, столицу Экваториальной Провинции (сейчас эту функцию выполняет Джуба), Юнкер начинает готовиться к продолжительным походам. 3 декабря почта из Хартума приносит разрешение на посещение Дарфура, но это Юнкера уже интересует мало. Рождество справляют в Ладо; в качестве ёлки – ветка акации в ящике с землей, украшенная восковым спичками. 22 января Юнкер вместе с торговым караваном негров бари отправляется в страну Макарака. В Ванди, столице Макараки, он остается на продолжительное время и познает все «прелести» египетской администрации. Можно подумать: а зачем Юнкер во время путешествий по Южному Судану так надолго остается в каких-то захолустных местечках, там, где и сейчас уже за сутки умрешь от скуки? Но такова была необходимая особенность передвижения в тех краях. Идет караван с вооруженной охраной – идешь с ним. Нет – ждешь «оказии». Не хочешь ждать – садись на мула или, как в случае с Юнкером, на осла, и езжай. Даст Бог, доберешься. Но на Его милость лучше не расчитывать...

22 февраля Юнкер отправляется в Кабаенди, где наблюдает полное лунное затмение 26.02.1877 года. В начале марта в сопровождении Коппа он совершает шестнадцатидневную экскурсию к племенам мунду и абукая. Составляет краткий разговорник языка мунду. Для Коппа эта «экскурсия» оказалась роковой: он заболевает дизентерией и эта болезнь становится его спутницей до конца странствий.

В Кабаенди Юнкер встречает караван торговцев слоновой костью из страны Азанде, проникнуть куда мечтает уже давно, и, главное, знакомится с братом азандийского вождя Индиммы – Рингио, «пройдохой» по признанию Юнкера, но человеком, имеющим определенные «интеллектуальные потребности», собирающим даже «африканский антиквариат», который потом продает европейским коллекционерам.

Из Кабаенди Юнкер совершает еще одну, на этот раз двадцатидевную, экскурсию к племенам бомбе и абака. Она доставляет ему истинное эстетическое наслаждение. «Грандиозная роскошная растительность, обилие и разнообразие трав и деревьев и вся эта картина неожиданных красот, напоминающих какую-то чарующую сказку, трудно поддается описанию, и я готов даже усомниться в том, чтоб лучшему художнику удалось передать всю прелесть этих чудных уголков, погруженных в таинственную полутьму».

Юнкер ищет гору Бангинзе, которую хочет нанести на карту. Её местонахождение было неясно для географов. Но Рингио, то ли по собственному незнанию, то ли по злому умыслу, указывает Юнкеру неправильную дорогу к горе. 290 километров пути пройдены зря. Начинаются дожди. Запасы провианта кончаются. Проводники разбежались, а оставшиеся клянчут водку, запасы которой тоже на исходе. По возвращению в Ванди оказывается, что Копп, оставшийся там из-за болезни, помер, а с обещанной поездкой в страну Калика, что недалеко от озера Мобуту-Сесе-Секо на совремнной карте, его откровенно «кинули» - караван давно ушел. Пришлось идти с военным походом в страну Роль у реки одноименного названия. Обоз пересекает реки Джау, Тондж, Бахр-Эль-Газаль и Роль, что позволяет Юнкеру изучить их долины. С изучением быта местного населения дело обстоит сложнее – военная операция разорила земли племен динка и митта. Деревни стоят пустые. Только трупы да падальщики...

В местечке Джур-Гаттас Юнкер живет в доме, в котором до него жил Швейнфурт. Здесь он получает предложение Рингио лично проводить к горе Багинзе. Он едет туда сам к королю азанде с положительными результатами переговоров в Ладо: азанде хотят собирать траву «бенге» которую короли используют для гадания ( умрет курица, опоенная отваром бенге или не умрет? Умрет – плохо, не умрет – хорошо), а для этого им должно быть позволено собирать эту траву у реки Асса, где она произрастает. Вы нам – травку, мы вам – слоновую кость. Как бы то ни было, Юнкер с Рингио проходят верховья Тонджа, но к самой горе не подходят. Но Юнкер и так наносит её на карту, издали. После трёхмесячного отсутствия он возвращается в Ладо.

В начале ноября 1877 г Юнкер участвует в военном походе в страну Калика. Но опять всё то же самое: картина насилия, грабежей, полного разорения. В качестве экспоната для антропологической коллекции Юнкеру перепадает череп одного из вождей. Воистину, только антропологические исследования на трупах в таких походах и можно было проводить, а вся «этнография» уничтожалась завоевателями. Однако именно благодаря участию в этом походе Юнкер впервые пересекает водораздел Нила и Конго. Впервые увидел реку Кибби – истоки Уэлле.

Военный поход в Калика погубила эпидемия оспы. Нужно возвращаться, и чем скорее, тем лучше. Юнкер направляется в Ладо, а оттуда – в Хартум (июль 1878 г.). Затем следуе возвращение в Европу. Первое путешествия Юнкера в верховья Нила закончено.

Куда отправляться в следующий раз Юнкер не раздумывает: область его интересов в Африке определилась раз и навсегда. Водораздел Нила и Конго, долина Уэлле – вот она. Нужно разрешить загадку, куда впадает Уэлле. Разные исследователи выходили к этой реке, но все – в разных точках. Ну не было тогда аэропланов, чтобы следить за изменчивым течением рек, чьи воды змеями извиваются на темно-зеленом мохнатом ковре джуглей! А потому общая гидрографическая картина Центральной Африки писалась словно отдельными мазками в разных углах полотна. Ко всему прочему, в разных местах всякое племя одну и ту же реку по своему называет, и поди догадайся, что эта река – та самая, которая в дневнике у другого путешественника совсем по-иному нареченная.

Подготовка к экспедиции занимает минимум времени: Юнкер материально ни от кого не зависит, ему не нужно «выбивать» субсидии. Отправив собранные им великолепные этнографические коллекции в Петербург, где они стали настоящим украшением Музея Этнографии, он выбирает в помощники немца Бондорфа, «большого знатока негрских стран». Судьба последнего сложилась более счастливо, чем у его предшественника Коппа и он впоследствии стал довольно удачливым путешественником.

В сентябре 1879 года они снова в Алекандрии. Путь почти идентичный предыдущему: пароход из Суэца до Суакина, через пустыню - в Бербер на Ниле, а оттуда пароходом до Хартума. Здесь Юкера ждет приятная новость: Ромоло Джесси назначен губернатором Экваториальной Провинции. А это значит – проблем не будет. Юнкер с Джесси уже хорошие друзья; именно Юнкер рекомендовал Гордону назначить Джесси губернатором. Сразу после Нового Года Юнкер отправляется на «Измаилии» вверх по Нилу. Но «Измаилия» уже не та. Флагман Нильского флота кишит крысами. Через восемь дней пароход доползает наконец до Мешре на Бахр-Эль-Газале. Городок этот существует и сейчас (Мешра-эр-Рек), но река давно изменила свое русло, да и судоходство в этих краях вряд ли уже возможно из-за обмеления рек. В Мешре Юнкер встречается с Джесси. Далее он держит путь к Джур-Гаттасу, плывя по реке Джур на лодке «душегубке» вместе с неграми динка в их страну, разоренную нубийскими войсками. Он хочет отправиться в землю мангбатту к югу от Уэлле, потом по провинци Бахр-Эль Газаль вместе с Джесси до Дем-Солимана с тем, чтобы попасть оттуда прямиком в страну Азанде и к «людоедам» ням-нямам. Он готовит для вождя ням-нямов Ндорумы подарки: барабан, бурнус, красные башмаки, ружье и патроны. Для встречи с вождем, не любившим нубийцев, Юнкер одел своих людей в русские рубахи и шаровары. Надо сказать, что Ндоруме подарки пришлись по вкусу. В своей столице он разрешает Юнкеру построить «исследовательскую станцию» - своеобразную базу для совершения радиальных экспедиций. Юнкер устривается с комфортом; с собой он привез из Европы складную железную кровать, 2 парижских стула, гамак на ножках, ванну, рабочий стол. Ням-нямам особенно нравились в кабинете Юнкера шарманка и музыкальная шкатулка, которую он использовал для веселых розыгрышей. Надо сказать, что гостеприимство, оказываемое африканскими вождями Юнкеру, объяснялось не столько любопытством к белому, но и политическими мотивами. «Обладание» таким высоким гостем поднимало престиж в глазах соседей. Ндоруме приходилось постоянно отваживать «засланных казачков» от других вождей, старавшихся «заполучить» Юнкера. На станции, названной «Лакрима» в честь популярного романса, Юнкер пробыл два месяца. Во время последующих «экскурсий» станция была оставлена на постоянное попечение Бондорфа, которому вменялось в обязанность ухаживать за огородом. А что? Многие европейцы, которым суждено подолгу находиться в африканских странах, занимаются разбивкой даже маленьких огородов, на балконе, чтобы хоть изредка побаловать себя любимой зеленью. Редиской, например...

В течение 1881 года Юнкер подробно исследует земли азанде и мангбалле, подолгу гостя то у того, то у другого вождя. Изучает приматов, прежде всего шимпанзе. Отловил детёныша шимпанзе, которого выкармливала коза, но, видно, не пришлось ему козье молоко – помер. В Тангази устраивает еще одну «научную станцию», но нубийцы его оттуда методично выживают. Им не особо нужны свидетели их злодеяний. Вместе с походом против вождя мангбату Мамбанги Юнкер прошел на юг от Уэлле, а в декабре 1881 г. он в одиночку отправляется в земли племен абармбо – людоедов похлеще ням-нямов, лежащие к югу от реки Бомоканди. Здесь он впервые знакомится с пигмеями. Вождь Бакангаи даже дарит ему одного пигмея акка в качестве слуги. Сейчас в Заире (пардон – ДР Конго) пигмеи служат вместо дичи: их ловят, убивают и едят. Времена не меняются: просто вместо копий у дикарей-людоедов автоматы Калашникова. Впрочем, жизнь белого здесь стоит ненамного больше. Можно сказать, что Заир на карте Африки и мира – большая чёрная дыра, уж простите за двусмысленное сравнение.

Азандийский вождь Бакангаи – добряк, шутник и весельчак. Под стать Юнкеру. Когда Юнкер подарил ему «зажигательную» лупу, тот стал прижигать своих приближенных, и это занятие доставляло ему море радости. У добряка Юнкер гостит с 29.12.1881 по 14.01.1882, отправляясь погостить его братьям Бангая и Канне, хотя последний был менее радушен. 12 марта 1882 года Юнкер дошел до стоянки Маджегбе – крайней юго-восточной точки своих странствий. Здесь, у племени момфу, он наблюдал примитивный футбол – игру каучуковым мячом. В конце апреля Юнкер решает идти на юг до Санги у реки Непоко. Этот поход дается ему непросто. Шерстяная одежда, которую он меняет на бумажную только во время сна, сыграла в жарком и влажном климате злую шутку: у него началась чесотка, тело покрылось язвами, в том числе руки и ноги. Его переносят на «ангаребе» - носилках на одной перекладине, несомой двумя носильщиками, на которой раскачивается гамак. Вновь происходит встреча с пигмеями-вочуа. При приближении Юнкера они разбегаются, но его помощникам удается поймать одного из них чтобы господин мог с ним побеседовать о жизни... Путь к Непоко лежит через болота. Из Санги к реке его всячески отговаривают идти – слишком много крокодилов, опасно. Но он всё равно идет к ней. 6 мая 1882 года он выходит к Непоко. Его путешествие по Африке, кажется, закончено. Обследован обширный участок течения Уэлле и ее притоков, нанесен на карту. Собрана богатейшая зоологическая коллекция. «Тяжело, но приходится сознаться, что Непоко является пределом моих странствований. Я дошел, даже с точки зрения африканского путешественника, до крайних пределов бедноты». По признанию Юнкера, кроме одной запасной рубахи у него ничего нет.

После четырех месяцев отсутствия он возвращается в Тангази. Затем отправляется в Семио, куда уже прибыл Бондорф, устроив новую станцию, над которой торжественно развивается русский флаг. Он решает отправить Бондорфа с коллекцией в Европу, а самому все же ненадолго продолжить исследования. Неугомонный Юнкер... Но его заставила остаться в Африке сама Судьба.

Вместе с Бондорфом он отправляет 32 тюка с коллекциями, тюки с одеждой и бельем и «излишками» продовольствия. Сам отправляется в Дем-Селиман, но здесь происходит роковое ЧП: пожар на станции Юнкера, который уничтожил патроны, консервы, все запасы спиртного, провизию, полученные в Семио по «открытому листу». Воистину, чёрная полоса началась в жизни Юнкера (уж простите опять за двусмысленность). Но главное ЧП произошло на севере, в Судане: антиегипетское восстание под руководством Махди. Хартум взят. Гордон убит. Экваториальная провинция отрезана от мира. Весь трагизм своего положения Юнкер до конца не осознает. 10 января 1883 года он отправляется вновь к реке Уэлле-Макуа. Когда он после длительного отсутствия возвращается в Ладо, то получает письмо от самого Махди с предложением приехать в Вау за коллекциями. Юнкер отказывается. Он справедливо считает, что среди африканцев сейчас безопаснее, чем среди фанатиков-махдистов. Между тем, одна станция за другой в Экваториальной Провинции сдаются им. Весь 1884 год – время бесполезных переездов Юнкера между Ладо и Ваделаи. Только 26 января 1886 года он окончательно покидает Ладо, отправляясь по реке Альберт-Нил прочь из Судана. Теперь он на территории современной Уганды. Здесь у него сдох ослик, прошедший вместе со своим хозяином 7000 км. Король Буганды Муанга не пускает европейцев в страну, и Юнкер отправляется туда на свой страх и риск. Действительно, прием ему оказывается нелюбезный, но ему разрешают поселиться в английской миссии в Рубаге у миссионера Маккоя. Миссионеры живут в страхе: незадолго до этого Муанга казнил епископа-англичанина и почти всех негров-христиан. Сколько продержится Маккой никто не знает. Гиблое место...В библиотеке миссии он знакомится с газетами и последними результатами экспедиций других исследователей. 24 июня Юнкер добивается аудиенции у Муанги. Русский – это не англичанин какой-нибудь. Он хороший. Пусть едет себе спокойно дальше.

И 14 июля Юнкер выезжает на родину. Сначала – 25 дней каботажноего плавания вдоль западных берегов озера Виктории на миссионерской ппаровой лодке «Эленер». Потом по суху в Табору и Занзибар... 26 ноября 1887 года Юнкер снова увидел море. Пароход, Аден, Суэц. Ну вот и всё.

Юнкер вернулся в Европу практически с пустыми руками. Коллекции погибли в огне Махдистского восстания. Сам Махди уже умер к тому времени от обжорства и «истощения сил» (вся история жизни этого человека наводит на размышления о лицемерии ханжеского «фундаментализма»). Но Юнкер сумел сохранить главное – свои дневники. Он сумел исследовать весь водораздел Конго и Нила, «выправить» карту речной системы Уэлле-Макуа. Никто из русских путешественников не сумел прожить в Африке дольше, чем он. Его биография достойна приключенческого романа.

Ну что ж... О замечательном русском путешественнике, Вильгельме Юнкере, я вам поведал. А в следующий раз я расскажу о другом замечательном русском путешественнике по Африке, ботанике Цинковском Льве Семеновиче.

НИКОЛАЙ БАЛАНДИНСКИЙ

Geografia.Ru, 2003