ГЕОГРАФИЯ - GEOGRAFIA

Главная страница     Путешествие во времени


Аттилио Гаудио.
ЦИВИЛИЗАЦИИ САХАРЫ.
Десять тысячелетий истории, культуры и торговли.

Часть первая
ПО СЛЕДАМ КОЛЕСНИЦ ГАРАМАНТОВ
(ТРИПОЛИ — НИГЕР)


ГЛАВА 1. Археологические богатства Западной Сахары.
ГЛАВА 2. Сахара вступает в историю.
ГЛАВА 3. Туареги Ахаггара.
ГЛАВА 4. Туареги Тассилин-Аджера.
ГЛАВА 5. Туареги Нигерийского Аира.
ГЛАВА 6. Использование ресурсов Сахары.


Глава V
ТУАРЕГИ НИГЕРИЙСКОГО АИРА


Первые туареги, появившиеся в Аире, были, по-видимому, торговцами, которых привлекли в этот район превосходные пастбища. Хотя в общих чертах их исторня прослеживается довольно легко на протяжении целого тысячелетия, и при этом перечисляются их многочисленные вторжения, мы не в состоянии указать какие-либо точные даты тех или иных событий, так что общая историческая картина, известная нам, остается в целом очень фрагментарной. Она складывается, с одной стороны, из устных традиций, с другой — из исторических письменных источников.
Особое место среди них занимает «Хроника Агадеса»; она состоит из различных арабских рукописей, которые являются собственностью султана Агадеса. Он были опубликованы в переводах и в кратком изложении (Пальмером — в 1910, 1928, 1936 гг.; Юрвуа — в 1934 г.). Многие исследователи внесли свой вклад в разработку истории туарегов Аира (Барт — в 1857 г.; Родд — в 1926 и 1938 гг.; Пальмер — в 1936 г.; Юрвуа — в 1936 г.; Никола — в 1950 г.).

Начиная с VII в. крупные миграционные потоки берберов-скотоводов, включавшие две группы племен лемта и зарава, пересекали Сахару. Племена лемта обосновалась вокруг р. Нигер и положили начало державе Сонгаи. Племена зарева дошли до оз. Чад, где было создано государство Канем-Борну. К этому времени и в Аире появились другие племена, и там возникли новые государства. Одно из них известно под именем государства хауса Гобер, или Гобир, просуществовавшее до XII в.
Если великолепные пастбища Аира, возможно, были причиной первоначального вторжения туарегов, то позднее сюда, видимо, присоединился еще один фактор, именно приход в Северную Африку арабов-бедуинов бени-хилаль и бени-солейм. Эти кочевники заняли туарегские владения в Триполитании и в Феззане, что и привело к переселению туарегов на юг и в Аир.

История и обычаи.

Утверждают, что большие племена благородных туарегов из конфедерации кель-феруан, а именно настоящие кель-феруан (или ираваттан) и кель-азель, состоят в родстве через женщин, поскольку прародительницей кель-азель была женщина из племени кель-феруан.
Благородные кель-феруан иногда утверждают, что эта женщина вышла замуж за араба, которого они убили по ее же требованию. Однако существует и другая версия, более общего характера, согласно которой прародительницы обоих благородных племен вместе пришли из Ауджилы; с ними была еще третья сестра, которая положила начало племени ибердианен, Вот эта история.

Три сестры покинули свою родную страну Ауджилу верхом на трех верблюдах; однажды ночью, находясь не очень далеко от Ифервана, они все трое легли спать.
Старшая сестра пo имени Сабена проснулась раньше других сестер и развязала путы принадлежавших им верблюдов, которые после этого ушли в пустыню. Поскольку верблюд был теперь только у Сабены, то, когда сестры прибыли в Иферван, она одна ехала верхом, а две младшие сестры шли пешком. В Иферване жил один очень могущественный человек по имени Азерер.
Он спросил у сестер, кто они такие. Сабена сказала, что одна из девушек была ее сестрой, хотя и не настоящей, а другая - ее вассалом. Вождь Азерер захотел жениться на Сабене, так как она сидела верхом на верблюде-самке и, следовательно, принадлежала к знатному роду. Сабена согласилась выйти за него замуж на том условии, что приданое будет заплачено землей.
Было решено, что она получит в приданное столько земли, сколько сумеет объехать на своем верблюде, не сделав ни одной остановки. Она выехала из Ифервана, и ее верблюд устал, только оказавшись рядом с Тагедуфатом, к югу от массива. Там Сабена сошла на землю и забросила свою палку далеко на юг; эта палка упала в колодец Тагедуфата. Таким образом, Сабена получила право на всю область от Ифервана на севере до колодца Тагедуфата, расположенного на равнинах юга. С тех пор эта обширная территория принадлежит потомкам Сабены, каковыми являются настоящие благородные кель-феруан, или ираваттан. Однако туареги этого племени утверждают, что с того времени они настолько расширили свои владения, что являются теперь подлинными хозяевами и области, лежащей к югу от массива вплоть до Рессавы, близ границы с Северной Нигерией.

Верховный вождь благородных кель-феруан владел единственным барабаном всей этой племенной группы. Он не расставался с ним даже в своих поездках и пользовался различными сигналами, созывая подданных. Говорят, что этим сигналам обязаны были повиноваться не только члены всех вассальных племен, но же благородные кель-азель. Барабан все еще находится в лагере вождей кель-феруан; он деревянный и обтянут кожей. Туареги верят, что барабан обладает магической силой. Вот почему, когда требовалось сменить на нем износившуюся кожу, человек, которому поручали это дело, должен был работать, не глядя на барабан из страх;а ослепнуть. По преданию, к барабану никогда не должна прикасаться туарегская женщина.
Положение рабов в Ахаггаре и в Аире, по-видимому, очень схоже. Пленные принадлежат своему хозяину: в наши дни они не могут больше служить предметом торговых сделок, но даже в доколониальную эпоху не в обычае было продавать пленных. Они передаются по наследству внутри одной семьи, и всего несколько лет назад было принято включать в приданое одну пленницу. С пленниками не всегда обращаются хорошо: например, за некоторые проступки, за которые благородные туареги обычно расплачиваются штрафом — домашними животными, может быть определено наказание по приказу вождей — бичевание. Однако их хозяин редко выступает в роли исполнителя подобного наказания. За все время своей жизни среди туарегов я, например, наблюдал всего два случая телесного наказания и оба раза в весьма смягченной форме.
Это объясняется тем, что у пленника, с которым плохо обращаются, всегда есть возможность сменить хозяина. Он пользуется для этого обычаем, который все еще в ходу в наши дни: когда пленник видит верхового верблюда, принадлежащего тому туарегу, к которому хочет перейти, то догоняет его и отрезает верблюду кончик уха. Тогда хозяин верблюда обязан вступить во владение пленником, а прежний уже не может вернуть его назад. Этот обычай некоторым покажется странным, на деле же это всего лишь символический акт, имеющий более глубокое значение. Действительно, отрезать ухо у верблюда, который принадлежит кому-то другому, значит нанести ему ущерб, но ведь за поступки своих пленных отвечает сам хозяин. Вследствие этого «виновный» пленник переходит в руки владельца верблюда в качестве «возмещения за ущерб», понесенный его животным. Потеря пленника наносит престижу туарега серьезный ypoн, тогда как для нового хозяина это большая честь. Поэтому он приветливо принимает пленника, дает ему одежду, верблюда и седло. Этот обычай приводит к превосходным отношениям между хозяином и пленником.
Кель-феруан говорят, что, если у них пленник хочет перейти к другому хозяину, он слегка царапает yxo одного из детей этого человека и после этого становится собственностью отца «раненого» ребенка.
Если же пленник попросту сбежал, хозяин может потребовать его возвращения. Однако в Ахаггаре возможно вмешательство в пользу пленного со стороны верховного вождя — аменокала, когда тому становится известно, что с пленным плохо обращались или же плохо его одевали. Подобные правила благоразумны и способствуют улучшению условий жизни пленников.
Лишь в исключительных обстоятельствах пленники едят вместе с хозяином. В обычное время они живут не в палатке, а под открытым небом, укрываясь лишь от ветра или солнца. В общем образ жизни туарегов мало чем отличается от жизни их пленников; последние носят почти такую же одежду и такие же украшения.
Пленинки пользуются также оружием, а в прежние годы, когда угон верблюдов и война пополняли доходы туарегов, они нередко участвовали вместе со своими хозяевами в набегах и военных вылазках.
Если у туарегской семьи достаточно много пленных, их обычно загружают тяжелой домашней работой и охраной стад. В качестве пастухов пленники приобретаютнемалое влияние, ибо нередко они лучше самих туарегов умеют ухаживать за различными животными.
Когда забивают какое-либо животное, каждое из туарегских племен имеет право на определенный кусок туши: одно получает часть спины, другое сердце, третье печень. Пленникам обязаны отдавать шею, а в некоторых районах хвост и ноги.

Обычные правила наследования не распространяются на пленников. Если кто-то из них находится в хороших отношениях с хозяином, тот может постепенно передать ему некоторое количество коз. Пленник может распоряжаться ими по собственному усмотрению, например волен забить или продать. Но его дети не наследуют ни стада, ни какое-либо другое имущество отца. Все это после смерти пленника снова становится собственностью его хозяина. Пленные считаются как бы детьми хозяина, он - «отцом», а женщина, владеющая пленными, «матерью". Точно так же молодые пленные считаются как бы братьями и сестрами детей хозяина. Организацию системы рабства на основе семейной модели можно продемонстрировать на следующих примерах.

Если женится молодой пленник, то его хозяин в качестве «отца» обязан заплатить стоимость приданого, включающего несколько коз, обычно от трех до пяти.
Это приданное предназначается хозяину пленницы, с которой заключается брак. Если владелицей пленника является женщина, то она, подобно мужчине, обязана либо заплатить, либо принять приданое по случаю брака ее собственных пленников или пленниц. Когда пленный женится на пленнице, то та становится невесткой хозяина своего мужа.
Муж в семье туарегов-скотоводов остается в положении «отчима» (асдегал) для всех пленников, принадлежащих его жене, тогда как его жена является "мачехой» (аддегалт) для всех пленников мужа. Между этими фиктивными «родственниками» по браку существует установленный обычаем запрет, который, однако не соблюдается очень строго: так, например, мужчине не следует жениться на пленнице, принадлежащей его разведенной или покойной жене, точно так же как ему было бы неприлично жениться на своей падчерице.
Мужчине не запрещается жениться на собствевио пленнице, несмотря на то что она считается его «дочерью". Если он женится на одной из своих пленниц, то у туарегов Аира их дети не попадают в число ишерданен, или иборелитен, т. е. «метисов». Они имеют право называться чистокровными туарегами, или имаджерен.
Но если мужчина женится на пленнице, которая ему не принадлежит, дети от этого брака не считаются чистокровными туарегами. Следует, однако, добавить, что в туарегском обществе положение людей, не являющихся чистокровными туарегами по своему рождению, зависит в основном от их личных качеств: если человек умен, богат, щедр или если он марабут, все туареги выразят готовность устновить с ним отношения «на равной ноге, даже если он имеет ярко выраженную негроидную внешность. Я не раз отмечал примеры подобного рода, а однажды повстречал кочевника с очень черной кожей, которого единодушно уважали все тугреги, потому что ему случилось в один день зарезать семь собственных коз чтобы достойио прииять гостей из других племен.
В туарегском обществе существуют своего рода классы и касты. Теоретически детям от смешанных браков между туарегами и пленными, по-видимому, относительно несложно считаться туарегами, поскольку социальное положение пленников отличается от положения подлинных каст «черной» расы.

Если пленная женщина вскормила грудью туарегскую девочку или вырастила ее как собственную дочь, её считают настоящей матерью ребенка. А если у этой женщины впоследствии появятся собственные дети, их будут рассматривать как братьев и сестер туарегской девочки. Когда позднее та выйдет замуж, ее муж станет настоящим зятем пленной кормилицы — «матери» и их отношения будут подчинены очень строгому запрету.
Тем не менее эта «мать» не имеет права наследовать (текашит) скот, оставшийся после смерти ее дочери.
Однако ей отдадут часть стада, называемую элхак. Что касается туарегской девочки, то она не получает наследства пссле своей пленной «матери» и не имеет права даже на часть ее животных. Так как пленники находятся на положении детей своих хозяев, они принадлежат не только к малым семьям и семейным группам, но и к племенам, и даже в некотором смысле к классам.

Агадес — город султанов Агадес, являющийся наряду с Томбукту и Валатой самым интересным городом в Южной Сахаре, теперь насчитывает всего от 4 до 5 тыс. жителей, в то время как Г. Барт застал там еще семитысячное население. Его извилистые улочки и живописный базар по-прежнему заполняют кочевники и туареги из Аира. Там их встречаешь на каждом шагу; своими оружием и одеждой они вносят оживление в этот пришедший в упадок город, напоминая о eгo былом великолепии.

В центре города на широкой площади находится базар. Потребительские товары представлены прежде всего солью, проделавшей сотни километров на спинах верблюдов и выставленной теперь перед покупателем в виде колонн с капителями; лекарствами, изготовленными из растений и каких-то странных порошков; яркими седлами для верблюдов, иногда тщательно отделанными и с обязательным украшением в виде туарегского креста; местной бижутерией — кстати, в соседнем квартале нетрудно увидеть, как ее изготовляют. Для этого достаточно пройти по извилистым улочкам, где ноги погружаются в песок, к лавочке ювелира, такой тесной, что войти туда можно только согнувшись. Устроившись кое-как прямо на земле, наблюдаешь за изготовлением кольца: его сначала отливают техникой «потерянного воска», затем чеканят, и если работа не отличается большой изысканностью, то это объясняется тем, инструменты ремесленников не менялись на протяжении многих веков. Кроме колец и подвесок здесь делают знаменитые агадесские кресты, подобные которым можно обнаружить даже у некоторых парижских ювелиров. Эти кресты распространены по всей Африке.

Среди памятников бурного и блестящего прошло следует отметить мечеть, сооружение которой восходит к XVI в. Она одна уцелела из числа трех зданий религиозного назначения, некогда существовавших в городе.
Мечеть целиком сложена из банко и состоит из ограды, образованной невысокими стенами, к которой примыкает несколько хижин, и красивого минарета высотой 27 м в форме сахарной головы, ощетинившейся колышками. Земляная лестница с истертыми ступеням внутри минарета ведет на самый верх, откуда открывается замечательный вид на город, уходящую в бесконечность равнину на юге и горы Аира, которые вырисовываются вдоль горизонта на севере. У подножия мечети видны развалины бывшего дворца султана, от которого ныне сохранились лишь обвалившиеся стены ограды да трехэтажное жилое здание с узкими окнами. Ещё одной архитектурной достопримечательностью является ансамбль домов, окружающих базарную площадь. Их сложенные из глины стены украшены рельефами на арабские мотивы и увенчаны плоскими крышами, огражденными ажурной сквозной балюстрадой.


Все султаны Агадеса, которых признавали туареги Аира, были чернокожими. Если верить легенде, то первый них, занявший престол в 1405 г., был рабом, привезенным из Константинополя туарегским посольством, которое ездило к византийскому императору с просьбой назначить одного из своих сыновей первым правителем Аира...


Султан Агадеса может жениться на туарегской жен-щине, но детей от этого союза никогда не провозглашают султанами. Действительно, чтобы султан оставался в стороне от ужасных распрей, которые раздирали различные туарегские племена, он не должен был находиться ни в малейшем родстве с какой бы то ни было группой туарегов. Его действительная власть над туарегами Аира весьма относительна, но он пользуется большим уважением и очень богат. Прежде султан взимал пошлину с товаров, провозимых через Агадес; он мог получать ее и с поступающей из Бильмы соли. Однако налог ему обязывались платить только подданные из негрского населения Агадеса и двух близлежащих деревень: Ин-Галь и Тиггидан-Тесем. Напротив, туареги Аира никогда не несли этой повинности. Следовательно, только чернокожие полностью подчинялись султану. Что касается туарегов, то они обращались к нему в спорных случаях как к судье и посреднику, но он не вмешивался в иx внутренние дела и не пользовался никакой исполнительной властью.

Султана Агадеса избирали все вожди туарегских групп Аира, но не все они присутствовали на церемонии возведения его на престол. Эту церемонию описывает Г. Барт: «Из своих личных покоев во дворце султан входил в зал для публичных приемов. Там вожди племен итезен и кель-гресс просили его сесть на постель, оплетенную из прожилок пальмовых листьев и покрытую циновками, но ему не разрешалось поднять ноги и сесть на восточный манер до тех пор, пока ему этого не позволят вожди кель-уи...>.
Группа кель-уи временами пользовалась очень большим политическим влиянием. Она состояла в основном из оседлых земледельцев, тогда как остальные упомянутые группы включали в себя главным образом скотоводов, кочевавших в более низких местах массива и на соседних равнинах.

Скотоводы Нигера

Если туарегские племена Аира все еще живут в этом легендарном, древнем сахарском мире, который, как и для туарегов Ахаггара, является миром последних воинов — "всадников пустыни», то наибольшее число нигерийских туарегов обитает все же к югу и к западу от Агадеса. Их насчитывается более 200 тыс., и все они неизменно заняты кочевым скотоводческим хозяйством. В отличие от туарегов Аира эта группировка племен
называемая кель-тамашек, образована прежним классом рабов (иклан), которые в настоящее время полностью освободились от власти своих прежних хозяев, благородных имаджерен. Они кочуют по огромной области Сахеля, составляющей 2/3 всей территории Республики Нигер. Эта переходная зона от Сахары к Суданской саванне, а также то место, где встречаются «белые» кочевники, пришедшие с севера, и чернокожие оседлые жители, сонгаи и хауса.
В этой же части Нигера туареги вступают в соприкосновение, а нередко и в соперничество из-за колодцев и пастбищ с другими неизменными кочевниками фульбе.

От туарегов севера иклан отличает то, что они ни в коей мере не считают труд позорным и, хотя не отказываются полностью от кочевой жизни, занимаются в Сахеле земледелием и торговлей. Урожай, который они собирают со своих небольших полей, наряду со скотоводством обеспечивают им значительно более высокий уровень жизни, чем тот, который мы наблюдали у туарегов Аира или Алжирской Сахары.
В лагере иклан трудятся все. Дети стерегут стадо, женщины занимаются всеми хозяйственными работами в палатке, а также доставкой воды и дров; мужчины сеют просо и сорго, пропалывают всходы и убирают урожай. В период между севом и уборкой урожая иклан возвращаются к кочевой жизни и гонят свои стада по огромной нигерийской бруссе в поисках хороших пастбищ. Собрав просо и продав ту часть урожая, которая идет на уплату налога и приобретение некоторых необходимых готовых товаров (циновки на постель, подушки, деревянные миски), они используют деньги, вырученные от продажи остального урожая, для приобретения нового скота.

В настоящее время скот в Нигере — главное богатство страны. Поголовье состоит в основном из зебу, которых обычно называют горбатыми быками. Собственно быков разводят лишь на берегах оз. Чад и в непосредственной близости от него.
Зебу в Нигере делятся на две породы: с длинными рогами, так называемые бороро, и с короткими рогами — сахельские зебу.
Бороро хорошо известны своим диким нравом. Их владельцы и пастухи — почти исключительно скотоводы фульбе. Это очень крупное животное — полтора и более метров до холки — достигает иногда веса 600 кг, у него рыже-красная шкура и огромные рога в форме лиры, белый матовый цвет которых резко выделяется на красноватом фоне шкуры и переходит постепенно на концах в светло- или темно-коричневый цвет.
Этот скот не боится переходов и постоянно передвигается под присмотром своих пастухов.
Сахельская порода средних размеров — от 1,15 до 1,20 м до холки, весит от 350 до 440 кг; ее окраска весьма разнообразна, либо однотонная, либо пегая (как, например, дикая разновидность в Азаваке), рога недлинные, загибающиеся кверху от короткого горизонтального основания. Она дает довольно много молока, а некоторые ее разновидности даже очень много. В то же время продуктивность этих животных говорит о том, что они принадлежат к хорошей мясной породе. Численность сахельских зебу колеблется. Сейчас их около 1600 тыс. голов, что составляет 45% общего поголовья.

В стадах имеются и овцы, которые относятся к двум породам (причем от обеих получают шкуру, а не шерсть). Первая распространена у фульбе (с двумя ее разновидностями, белой, и черно-белой, у которых черная шерсть растет спереди), а вторая в Сахеле (известна также как туарегский баран).
Овцы первой породы принадлежат только фульбе. Это очень короткошерстные, крупные животные, горбоносые, с длинными ушами и длинными ногами, привыкшие к постоянным передвижениям. Они могут достигать хорошего веса — от 60 до 70 кг. Мясо у них вкусное, а шкура великолепно поддается обработке.
Овцы второй породы имеют более или менее длинную шерсть; они не такие горбоносые, со сравнительно короткими ушами, не столь крупные и меньшего веса (и среднем от 30 до 40 кг). В общем они ценятся гораздо ниже как с точки зрения качества мяса, так и шкуры. Эти овцы принадлежат главным образом туарегам и лучше, чем овцы фульбе, приспосабливаются к условиям северной части Сахеля.
Вместе с овцами пасутся козы двух пород. О первой мы скажем вкратце: это большая нескладная коза, с обвислыми ушами, разномастная, как правило дающая много молока и достигающая в живом весе до 30 кг.
Такие козы образуют значительные стада, пасущиеся (часто вперемежку с овцами) по всему обширному Сахелю.
О второй породе мы расскажем подробнее. Она известна в Нигерии как «коза из Кано или Сокото», а в Нигере была прозвана «рыжей козой из Маради». Эту коренастую козу среднего роста, с однотонной рыжей шерстью, со стоячими ушами легко отличить от ее сахельской родственницы. В массе своей такие козы принадлежат оседлому населению. У них помимо молочных и производительных качеств ценится прежде всего шкура, которая выступает в качестве товара на мировом рынке.

Верблюды распространены по всей территории. В целом местная порода отличается небольшим весом. Наиболее более крупные животные пасутся на востоке, в районе Манга.
Лошади в большинстве своем принадлежат арабско-берберским породам с примесью монгольской крови. Они невысоки (1,40 м) и в общем грубоваты.
Одним из основных,районов их разведения является область Нигера, где животные пасутся на участках, затапливаемых рекой во время разлива.
Ослы, встречающиеся более или менее повсеместно, принадлежат к тому классическому африканскому типу, который называют «бурико». Все они небольшого роста — от 80 до 90 см до холки, — чаще всего серого мышиного цвета, так что попытка выделить среди них местные породы оказалась бы бесполезной. В общем можно сказать, что при любых пастухах в любой местности животное всегда нераздельно связано с окружающей средой, являющейся для него основным источником корма, причем единственное существенное исключение делается для лошадей, которые получают дополнительный корм либо в виде собранной специально для ннх соломы, либо в виде проса.
Отгонное скотоводство (мы предпочитаем этот термин выражению «кочевое скотоводство», ибо он предполагает годовой цикл в определенных зонах скотопрогона, а это отражает истинное положение) становится обязательным, как только возрастает поголовье; это вызвано поисками как новых пастбищ, так и воды. При нынешних условиях скотоводство вряд ли могло бы обойтись без этого способа.
Пока идут дожди и пастбище покрыто зеленой травой — примерно в течение четырех месяцев из двенадцати, — корма вполне достаточно. Но как только трава высыхает, исчезает вода, появляются многочисленные стада (их тем больше, чем больше здесь было воды и чем меньше ее в других местах). Неизбежное следствие такого явления — отсутствие корма при большом скоплении животных. Но вода всегда имеет большее значение, чем корм.
Как исправить это положение? Видимо, следует создавать источники воды там, где есть корм.
Рытье глубоких колодцев хотя и внесло бы некоторое улучшение в сложившуюся обстановку, но оказалось бы все же недостаточной мерой, ибо натолкнулось бы на два главных препятствия. Одно из них экономического порядка — стоимость колодца в соотношении со стоимостью животных, которые будут им пользоваться; втopoe технического: подъем воды на поверхность превратился бы в настоящую каторгу для тех, кто будет ее выполнять вручную.

В оседлой зоне этот вопрос ставится несколько иначе. Оказавшись перед необходимостью отводить земли под сельскохозяйственные культуры, хозяева отгоняют скот на зимовку на север, и тем дальше, чем многочисленнее население.
Когда урожай собран и скот возвращается домой, он быстро съедает всю стерню, а затем наступает голод.
Приходится констатировать, что для кормовых культур земли совсем не остается. На наш взгляд, впрочем, именно в этом и состоит проблема объединения земледелия и скотоводства, причем это объединение нельзя рассматривать только как использование в земледелии животных, представляющих тягловую силу, и удобрения без всякой отдачи.
Нельзя забывать и многочислепнык проблемах, возникающих в связи с санитарными условиями содержания скота, который, перестав перемещаться, не сможет избежать болезней. Все это не может не увеличивать трудности перехода от отгонного скотоводства к оседлому.

Переходя теперь от изучния естественной среды к методам, используемым скотоводами, следует отметить следующее:
1) возможность напоить и накормить скот — самая насущная забота тех скотоводов, которые перегоняют стада, стремясь обеспечить им необходимый минимум воды и корма. При этом, как мы уже видели, необходимость поить скот одервживает верх над необходимостью кормить его в тех случаях, когда то и другое невозможно совместить;
2) воспроизводство, которое происходит круглый год, скотоводы далеко не всегда оставляют на волю самих животных, как об этом обычно пишут. Они заботливо улучшают путем подбора породу самцов некоторых видов (лошадей и особенно верблюдов), руководствуясь не только их экстерьером, но и присущими им качествами. Этого нельзя в той степени сказать относительно второстепенных видов скота: овец, коз и ослов.

В социальном отношении скотоводы-туареги отличаются одной странной особенностью. Их стада никогда не являются коллективной собственностью, каждое животное принадлежит лично одному из мужчин и одной из женщин-иклан. В работе Э. Бернюса содержатся точные сведения о хозяйственной и общественной жизни этих туарегов. Значение скота в жизни иклан проявляется даже в приданом, которое чаще всего состоит из коз и овец, и иногда и из быков.
После свадьбы новобрачная переходит в лагерь своего мужа с палаткой и домашним скарбом. Она забирает с собой тех животных, которые ей принадлежат и тех, которых дает ей отец (тевет, или агнем). Иногда отец оставляет дочери и животных, полученных за нее в приданое, в противном случае она получает их после его смерти с добавлением полагающейся ей доли наследства. Таким образом, сразу же пocле замужества женщина становится хозяйкой небольшого стада. Она может увеличить его, если сумеет выручить достаточно денег от продажи на рынке проса, фонно, дров и прочих товаров. Таким образом, она владеет небольшим капиталом в отличие от женщины благородного происхождения, чьим стадом, распоряжается ее отец, или даже от женщины-имрад, у которой не может быть личных доходов. После смерти имущество покойного, по мусульанскому обычаю, распределяет марабут. Тем самым стадо подвергается опасности распылиться вследствие браков и смертей; важно поэтому заключать благоприятные брачные союзы, позволяющие не раздроблять этот капитал: таким средством признается брак между двоюродными братьями и сестрами.
Нa рынках можно наблюдать живописные сценки торговых сделок между молодыми туарегами и чернокожими. Они энергично торгуются, обмениваясь всевозможными товарами, которые нужны либо кочевникам, либо оседлым. Женщины-иклан могут предложить лишь просо и сорго, которое они выменивают на другие продукты или на готовые изделия.
Туареги кель-гресс из Мадавы и некоторые племена кель-аир снаряжают в октябре — ноябре каждого года большой караван из 20 тыс. верблюдов для перевозки проса и хлопчатобумажных тканей из Мадавы в оазис Бильма через Агадес. Они возвращаются с грузом примерно в 500 т. фиников, собранных в этой очаровательной пальмовой роще, которые затем продадут на хаусанских рынках Нигера.
Статьи обмена товарами с Ахаггаром не меняются: соль из Амадрора обменивается на просо и нигерийские ткани. Этот транссахарский товарообмен осуществляется двумя различными способами, в зависимости от того, торгуют ли туареги Ахаггара, владеющие соляными копями, или туареги Аира. Кель-axaггap посылают туда на лето своих харратинов добывать соль. В октябре они перевозят ее до Тамесны, обширной равнины между Аиром и Адрар-Ифорасом, где постоянно кочуют крупные лагеря кель-ахаггар. Здесь они оставляют уставшиx животных, а на свежих верблюдах отправляются в Тахву или Зиндер. Соль и небольшое число молодых верблюдов, приведенных из Тамесны, обменивают на просо, на готовые европейские или местные изделия, в частности на кожаные сандалии из Тахвы и Агадеса, на невыделанную кожу из Зиндера и Нигерии, на седла и седельные сумки из Агадеса. Кель-ахаггар возвращаются к себе в январе, вновь сменив по дороге в Тамесну верблюдов.
Кель-аир отправляются в Ахаггар в ноябре с овцами и старыми жирными верблюдами, предназначенными для бойни в Таманрассете. На деньги, вырученные от продажи этих животных в Алжире, они приобретают соль, которую увозят в Аир. Там формируются новые караваны, отвозящие эту соль в Зиндер, где ее продают вместе со скотом. Возвращаются кель-аир с просом и готовыми изделиями.


Продолжение... 6-я глава

Ссылки по теме:

ЛИВИЯ: путешествие с Земли на Луну и обратно

История Африки: ЦИВИЛИЗАЦИИ ДОЛИНЫ НИГЕРА (Мали)

МАЛИ: Бухта Тимбукту

Экспедиция - ЛИВИЯ: ИСЧЕЗНУВШИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ САХАРЫ

Экспедиция - МАЛИ - НИГЕР. НЕОБЫЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ из ЦИКЛА "ИЗЧЕЗНУВШИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ САХАРЫ"