Личный опыт путешествий по странам: ПУТЕШЕСТВИЕ по ИНДИИ от Александра Мацкевича (США)

GEOGRAFIA.ru

ГЕОГРАФИЯ.ру

Страноведческая журналистика

Главная страница Личный опыт путешествий по странам

«ПУТЕШЕСТВИЕ по ИНДИИ» от Александра Мацкевича (США).

Часть I.

Я - в Индии. Уже почти 3 часа ночи. Я еду в машине по темно-фиолетовому огромному городу. Со всех сторoн видны силуэты деревьев, парков. Машин почти нет. Лишь изредка видны группы молодых людей, безобидно идущих куда-то вдоль дороги. Дели. Я много раз прилетал в новые страны ночью, но никогда не видел фиолетовых городов. Как только я вышел из аэровокзала, в нос резко ударил смог. Кажется, что его можно пощупать, хочется раздвинуть его руками и вздохнуть полной грудью. Увы, комфорт - это то, чего я в Индии не ожидал, а поэтому нечего обращать внимание на такие мелочи, как смог. Даже если и нельзя глубоко вздохнуть. Надышусь в Нью Йорке через 3 недели.

Машина несется по пустынному городу, а я все повторяю, я - в Индии, я - в Индии, я - в Индии. Я почему-то очень хотел попасть именно в Индию, и почему-то не верилось, что я когда-нибудь буду в Индии. Приходя в Метрополитэн Музей, я чувствовал, как что-то тянуло меня в отдел Индии, заходя в индийский ресторан, я втягивал в себя запахи Индии, звуки Индии. Я мечтал увидеть Индию, и не мог себе представить, что когда-нибудь окажусь в этой такой магической и такой далекой стране. Даже за день до вылета, нет, даже уже сидя в самолете, я не мог себе представить, что через несколько часов я буду в Индии. И вот - я в Индии. Я - в Индии. Я - в Индии.

В отеле мне дали единственную свободную комнату. Все хорошо, вот только окна нет, прямо как в большой кладовке. Уселся на кровать и решил рассортировать ту огромную гору денег, которые мне поменял добродушный пожилой индус в банке аэропорта. Я дал ему маленькую изящную пачку банкнот на 300 долларов, а он мне - собрание сочинений Владимира Ильича. Полное. Не могу же я теперь ходить с растопыренным карманом. Надо хоть как-то по разным рассовать что ли. Начинаю делить. Что это? Вместо эквивалента 300 долларов, в пачке всего приблизительно 190. Это же был официальный банк! Да хрен с ними, с этими 110 долларами, но очень неприятно чувствовать себя таким дураком. Я никогда в жизни не пересчитываю сдачу, мне кажется, что этим я покажу свое недоверие к человеку. И вот - результат. Пол-ночи уже прошло, завтра, точнее давно уже сегодня, очень напряженное расписание - посмотреть весь Дели, а я не могу уснуть. Обидно...

Зажигаю свет. Не то, что так уж и выспался, но впереди знакомство с Индией, с моей мечтой. Выхожу из комнаты. Светло. Солнечно. На деревьях воркуют большие зеленые попугаи. Рассказываю менеджеру отеля о том, как меня надули. Надо же с кем-то поделиться. Он обещает зачем-то позвонить в аэропорт. Снимает трубку, начинает громко кричать, а мне машет рукой, мол, иди, гуляй и ни о чем не думай. А я и не думаю. Я - в Индии! Перед подъездом отеля меня уже ждет мой шофер Масжит. "Мой шофер". Я в жизни никогда так не путешествовал - с зарезервированными отелями, с шофером. Увы, Индия так далеко, мама так паниковала, да и я хотел, чтобы хоть кто-то был рядом, если я вдруг заболею. Еще ни разу не встретил человека, который был в Индии и хотя бы разок не сроднился с туалетом на пару суток. К тому же Индия такая огромная, народу в ней так много, а планы у меня такие грандиозные, что путешествуя просто дикарем я бы потратил на очереди за билетами половину поездки.

Первое, что поражает в Дели это количество зелени, парков. Деревья везде. Никогда в жизни не видел такого зеленого города, хотя зеленого цвета не видно нигде. Парадокс? Вовсе нет. Вся зелень - серо-коричневая из-за смога. Серо-коричневые парки, серо-коричневые бульвары, серо-коричневые сады, и даже серо-коричневое солнце, пробивающееся через фиолетовый смог. По улицам несутся мотоциклисты, часто с семьями. Причем, на муже всегда добротный шлем, на жене и детях … а им-то зачем? Не они же кормильцы.

Дели, как ни странно, никогда не был столицей Индии, пока англичане не решили переехать сюда из Калькутты в 1911 году. Несмотря на это, городу, точнее городам, расположенным там, где сейчас находится Дели, более 3 тысяч лет. Вот я сейчас сказал "столица Индии", а что это такое - Индия?
Индия как страна возникла совсем недавно, в 1947 году, хотя с точки зрения многих, причем с этой точкой зрения трудно не согласиться, нет такой страны Индии. Есть много государств, расположенных на Индийском суб-континенте, объединенных в условный союз (написал слово "Союз" с большой буквы, но быстро исправил!). В этих государствах свои совершенно непохожие языки, своя история, свои традиции и культура. Я подозреваю, что, как и полагается в таком союзе, каждое государство смотрит на своих соседей, их традиции, культуру, так как в добрые старые времена русские с любовью смотрели на кавказцев, украинцы с не меньшей любовью на русских, а словаки на чехов. А может быть я и ошибаюсь. Во всяком случае никакой вражды я не видел ни разу.

Рассказывать об истории Индии практически невозможно. То, что происходило на севере Индии, не имело никакого отношения и влияния на юг. Я до юга в этот раз не доехал, поэтому ограничусь севером. Жили здесь когда-то Дравиды. И ничего о них неизвестно. Потом пришли арийцы из сегодняшнего Афганистана и Средней Азии, за ними с большим или меньшим везением и на большее или меньшее время - Александр Македонский, Тамерлан, татаро-монголы, персы, португальцы, французы, англичане. Наиболее яркое впечатление оставили Мугали (у меня естьпредположение, что по-русски их называют Могулы, но вместо того, чтобы копаться в исторических книгах, я лучше продолжу). Первым императором Мугальской империи стал Бабур, потомок и Тамерлана (он же Тимур), столицей которого был Самарканд, и Чингиз Хана. Через три года Бабур умер, и на смену ему пришел его сын Хумаюн. Вполне логично, что первым монументом в Индии для меня стал именно Мавзолей Хумаюна. A вместе с очень красивым мавзолеем, и первые индийские бизнесмены. Не успел я войти на территорию, как ко мне подошел пожилой мужчина и стал на очень плохом английском рассказывать, что здесь похоронен император Хумаюн, две его жены, три дочери, четыре внучки и т.д. После чего протянул руку и попросил … два доллара за его экскурсию. К счастью, я легко подсчитал, что его цена равна двум дням напряженной работы большинства индусов, дал доллар и ушел. Но - недалеко, ибо ко мне подбежала пожилая женщина, наклонилась и, полушепотом, по-заговорщически сообщила, показывая рукой на Мавзолей, что там похоронен император Хумаюн, две его жены, три… Я дал ей 50 центов и быстро пошел к машине, где меня ждал Масжит. За мной быстро шли двое индусов, указывающие мне рукой на Мавзолей, где похоронен император Хумаюн, две … Они, конечно не знали, что я марафонец, и - не догнали.

Недалеко от Мавзолея находится комплекс Кутаб Минар с большой башней - минаретом, строительство которого началось в 1139 году. Около башни стоит 7 метровый железный стержень. Ему 2000 лет. В то время не знали технологию предохранения от ржавчины. А он стоит и не ржавеет. Все смотрят, удивляются, а ответа никогда не узнают. Проехав широкий проспект Ражпат, по которому идут парады в честь независимости Индии, и состоящий из министерств, Президентского Дворца и правительственных зданий, построенных британцами, мы въехали в Старый Город и оказались у огромного Красного Форта - Дворца- Крепости, построенного правнуком Хумаюна Шахджаханом, намеревавшимся перевести столицу своей империи в Дели из Агры. Увы, его планы остались планами, но эта история слишком интересна, чтобы касаться ее вскользь. Мы вернемся к Шахджахану в Агре, стоя перед его детищем - одним из самых прекрасных сооружений на планете.

Красный Форт - далеко не самый интересный форт в Индии, поэтому я долго в нем не задержался, а отправился гулять по Старому Городу и впервые окунулся в человеческое море Индии, огромное, не очень чистое, шумное, и перехлестывающее через край с каждой волной. С трудом протиснувшись сквозь массы, бегущие куда-то, торгующие и просящие деньги, я вначале осмотрел огромную мечеть, а затем попал в птичий госпиталь религии Джейн. Тут я должен остановиться и рассказать о Джейнизме, одной из самых древних религий на Земле. Ее последователей в Индии, где она зародилась тысячи лет назад и стала базой для всех других религий страны, не так уж много, всего 3 миллиона, но их влияние и материальное положение несоразмеримо превышает их количество. Они верят, что никакой Бог не создал землю, и Бога, как Высшего существа, управляющего вселенной, нет. Каждый человек может достичь совершенства и стать Богом, а пока этого не произошло, и человек проходит через многочисленный цикл реинкарнаций, то есть смертей и рождений в новом теле, надо стремиться к совершенству. В храмах у Джейнов стоят многочисленные статуи Тиртанкаров, духовных лидеров Джейнизма, достигших божественности, им они и молятся.

Я лично всегда верил в единого Бога-создателя, и естественно не разделяю их веру и молитвы идолам, но что очень импонирует лично мне в Джейнизме это их глубокое уважение (во всяком случае, согласно их религии) к любой форме жизни, как человеческой, так и нечеловеческой. Согласно законам Джейнизма, наиболее ортодоксальные из них закрывают рот белой повязкой, чтобы, не дай Бог, какое-нибудь насекомое не залетело им в рот и погибло. Они не занимаются сельским хозяйством и другими профессиями, приносящими по роду деятельности смерть братьям нашим меньшим, не выходят на улицу в дождь, когда шанс наступить на червячка значительно увеличивается. Еще более религиозные ходят с маленькой метелочкой, и нежно расчищают себе путь, еще более религиозные верят, что жизнь должна быть максимально простой и не признают такую глупость как одежда. Я встретил в Индии Джейнов с повязочками на рту, но ни метелочек, ни нудистов я не видел, но когда я поеду в нудийскую колонию в следующий раз, я обязательно поинтересуюсь. Отправляясь в Индию, я особо ждал встречи с Джейнами так как думал, что наконец-то нашел религиозных людей, полностью разделяющих мои взгляды, касающиеся отношения к животным и вегетарианству. Как известно, я строго придерживаюсь вегетарианства по гуманным соображениям и не пользуюсь никакими животными продуктами в еде, одежде, косметике, лекарствах и т.д. Насколько мои ожидания в Джейнизме оправдались, я расскажу позднее. А пока вернемся к птичьему госпиталю Джейнов в Старом Дели. С двух сторон узкого коридора стояли в несколько рядов маленькие клетки с проволочным полом, а на них стояли и лежали голуби и другие птицы, большие и маленькие, не сильно больные и совсем плохие, со сломанными крыльями, без глаз, с опухолями, и еще Бог знает чем. В каждой клетке лежала еда, была вода, но многие из птиц были неспособны этим воспользоваться и просто тихо умирали. Нельзя было не задать вопрос - а гуманно ли продолжать их страдания, ничем им не помогая. Увы, задать этот вопрос было некому, так как единственные не пернатые, кого я там нашел, были два молодых парня, сидящие перед госпиталем и не говорящие по-английски.

Из этого грустного госпиталя я отправился в храм религии Сикхов. Рассказать Вам теперь о Сикхизме? Ладно, пожалею, тем более, что где-то впереди вас ждет Индуизм и Буддизм. Самое интересное в храме Сикхов это мраморный мелкий бассейнчик перед входом в храм, в котором вы должны помыть ноги (а вместе с вами - и тысячи других обладателей красивых и некрасивых ног с грибком и без). Индия! Я себя психологически настраивал на эту поездку несколько месяцев и в плане гигиены, и в плане нищих, и больных с самыми страшными заболеваниями и уродствами, которые даже в Голливуде не показывают. Так что помыл ноги и пошел в Храм. Вот так. К этому времени потемнело, и я вернулся в Красный Форт посмотреть ночное световое шоу, где под рассказ об истории Дели с незапамятных времен, и сопровождающийся топотом коней и криками войнов, в очередной раз сжигающих город с его невезучими обитателями, освещаются разными цветами исторические здания и стены крепости. Было очень интересно, особенно такому "помешанному" на Индии, как я.

На этом день не кончился. Да, мы с вами все еще говорим о Дне Первом, но дальше пойдет поживее. Может быть. А пока я отправился на ужин к моему агенту путешествий Тарику, через которого я заказал себе все полеты внутри страны, машину с водителем и гостиницы. К тому моменту как шофер Масжит привез меня к Тарику, в том районе города вырубилось электричество (не было ни одного вечера в Индии, чтобы оно не вырубилось). Мы сидели на полу, как полагается в Индии, перед нами стоял шумный генератор с лампой, вокруг было темно, и можно было с трудом рассмотреть лица родственников Тарика, сидящих на коврах в традиционной мусульманской одежде. Тарик и его семья приехали в Дели из Кашмира, мусульманского штата, который в момент раздела Индии и Пакистана, оказался на Индийской стороне.

Вкратце (как будто я умею вкратце) о разделе. В 1947 году Англия наконец согласилась предоставить независимость гигантской Индии, точнее многочисленным Штатам, из которых состояла Индия. Мусульманское меньшинство отказалось даже думать о совместном проживании в одном государстве с последователями Индуизма, да еще и под их руководством. Пару лет назад в Иордании один араб объяснил мне: "Мы, мусульмане, разрешаем жить среди нас евреям и христианам, как религиям Книги, но если кто верит в эти идиотские религии типа там Буддизма, Индуизма или прочего идиотизма, то мы им говорим просто - или переходите в Ислам, или убирайтесь вон, или мы вас убьем!". (Kак известно, в Иордании, также как и в большинстве других арабских стран, евреям жить запрещено, но к Индии это не относится, а потому оставим эту тему до следующего раза). Вот в таких условиях, при всех усилиях отца индийской независимости Махатмы Ганди сохранить целостность страны, мусульмане настояли на разделе страны на две части - хинду или последователей Индуизма, которая стала сегодняшней Индией, и мусульманскую, которую назвали Пакистан. Некоторые районы страны были полностью населены только хинду или только мусульманами, но даже они находились рядом и перемешку. А ведь в большей части Индии на протяжении веков хинду и мусульмане жили вместе, в соседних домах, соседних квартирах, соседних трущобах. Была создана британская арбитражная коммиссия, которая начертила линию. И началась трагедия - десятки миллионов мусульман, бросив все свое жалкое имущество, обратились в бегство от своих соседей хинду, озверевших от новостей из мусульманских районов, где несчастных убегающих хинду, бросивших свое жалкое имущество, зверски уничтожали их соседи мусульмане, озверевшие от новостей из районов хинду, где их родных… и т.д., и т.п. В результате кровавой бойни с обеих сторон погибли если не миллионы, то определенно многие сотни тысяч людей, а многие миллионы остались без крова, без еды, без каких-либо средств к существованию. Более 50 лет прошло с того дня, а трагедия продолжается. Индия и Пакистан все еще в состоянии войны, и главным источником напряженности остается высокогорный штат Кашмир, населенный мусульманами, но при разделе доставшийся Индии. Если в Индии все еще сохраняется огромное мусульманское меньшинство - 11% от общего населения в 1 миллиард человек, то в Пакистане "неверных" практически нет. В результате постоянной напряженности, переходящей в военные действия между двумя ядерными державами, туризм в красивейший Кашмир, естественно, полностью прекратился, и из него бежали наиболее зажиточные кашмирцы, а именно им принадлежит слава производства знаменитых кашмирских ковров, кашмирских шарфов, а возможно и выражения "Кашмир ин тухэс".

Одними из таких зажиточных кашмирцев и являются хозяева большого туристического агентства братья Тарик и Данни, на полу у которых я сидел, кушая в полутьме рис вилкой, в то время как остальные, как и полагается в Индии, ели руками, точнее рукой. Только правой, ибо левая предназначается для других целей, хотя и непосредственно связаных с едой, один раз еденной. Интересно, что Тарик и Данни сами уходили на кухню и приносили нам еду. Только в самом конце, когда горел нормальный свет, и шофер Масжит собрался везти меня в мою гостиницу, вдруг, не сказав здрасьте, из кухни вышла серьезная жена Данни, которая, как оказалось, готовила всю еду, собрала посуду и молча удалилась, несмотря на мои японские поклоны. О структуре семьи в Индии я рассакжу позднее, а то мы с вами никак не закончим наш первый день. Тем более, что прежде, чем он закончился, произошло еще одно небольшое событие. По приезде в гостиницу мне с радостью доложили, что меня перевели, ну а все мои вещи аккуратно перенесли, в другую комнату. С окном! Вы бы видели это окно. Чтобы у моих врагов было такое окно в их самой светлой комнате. А теперь, спать. Первый день в Индии закончился!

Я лежу в комнате, залитой лучами теплого индийского солнца, играет музыка, за окном поют птички, и в этот момент в дверь стучат, и я просыпаюсь в своей симпатичной, но темной комнате. Быстро одеваюсь, выскакиваю в коридор, где приветливо улыбаясь, как и чуть более суток назад, стоит мой пожилой приятель из аэропортовского банка, который чуть не осчастливил свою семью на мои 110 долларов. Не повезло ему со мной, но уверен, что в тот же день были многие другие, кто свои деньги не пересчитал. А потом ведь он каждый день работает. Так что повод для улыбки есть. Я хорошо знаю, что в Азии чрезвычайно важно выходить из всех конфликтов сохранив лицо и никого не унизив, а потому мое лицо расплывается в широчайшей улыбке, на которую оно способно в 7 часов утра. Мы долго жмем друг другу руки, он мне убедительно рассказывает, как я спешил, и он мне не успел додать мои 110 долларов, а я убедительно соглашаюсь, что, вот ведь, какая растяпа, убежал от него так быстро, да еще и в 3 часа ночи после 20-часового полета. Ну у меня энергии хоть отбавляй - во-первых, я - вегетарианец, во-вторых - марафонец. Если бы я знал дорогу, то вообще бы в машину не садился, чтоб трястись в ней 40 минут, а просто добежал бы до гостиницы с моим небольшим рюкзачком. Короче говоря, стоим мы с ним, нежно жмем руки, объясняемся в любви, потом он начинает отсчитывать мне мои деньги и по привычке снова забывает 20 долларов, но моя рука протянута в ожидании, и в нее ложится последняя двадцатка, после чего мы возвращаемся к объяснениям в любви. Мы это делаем так убедительно, что я невольно думаю - хорошо, что он - не женщина, а то я опоздал бы в аэропорт.

В отличном настроении, особенно после того, как мои денежки приехали, усаживаюсь в самолет Индийских Авиалиний, да, тот самый, который через месяц будет захвачен мусульманскими террористами из Кашмира и лишь после недели страшных мук и убийства одного пассажира-молодожена вернется в Индию. Очень возможно, что именно этот пилот и именно эти очень симпатичные стюардессы переживут кошмар, о котором мы сегодня не подозреваем. Интересно, кто будет сидеть на моем месте - заложник, террорист, убитый парень?

Взлет, прощай Дели, через несколько минут вдали появляются Гималайские горы, самые высокие на Земле. Где-то там - Эверест. Мы держим путь на один из самых загадочных городов планеты - Катманду. Весь полет, чуть более часа, мурлычу про себя (ну и иногда немного вслух, но у меня неплохой голос, так что не страшно) песенку "Острова любви, острова", но с моими собственными словами "Катманду мое, Катманду, там найду я себе какаду…". Никаких какаду в Катманду нет, но не хочется ограничивать круг читателей, так что пусть будет какаду. Перескакивая вперед - не нашел. Потому что не искал. Как обычно…

Пока летим - небольшое отступление, или вступление. Я все время говорю "Я - в Индии", "мечтал поехать в Индию", а на самом деле моя поездка - не только в Индию. Символично, что именно Индия стала 50 страной, юбилейной, в которой я побывал, но после одного лишь дня в Индии, я лечу в 51-ую - Непал. Когда-то здесь были такие же небольшие государства, как в Индии, с такими же царьками-махараджами. Будучи на пересечении дорог между монголоидной Азией и арийской Индией, Непал был постоянным объектом войн, в результате чего его влияние в один период истории распространялось на значительную часть Индии, а в следующий могло сократиться до города Катманду и его окрестностей. Да и Большой Катманду состоит из трех городов, самого Катманду, Патана, являющегося фактическим продолжением Катманду, и Бхактапура, и большую часть недавней истории эти три города были независимыми государствами. Непал объединился лишь в 1768 году, а чтобы никто не забывал, что Непал это не провинция Индии, то у них даже есть разница во времени с Индией - 15 минут!

Непал - в отличие от демократической Индии, конституционная монархия, с очень уважаемым но символическим королем, и парламентом. Это одна из самых бедных стран мира. До 1950-x годов это была еще и одна из самых закрытых для туризма стран. Зато сейчас туризм - индустрия номер один. В 1994 году в Непале произошло знаменательное событие - впервые в истории человечества Коммунистическая Партия выиграла выборы и ненадолго пришла к власти, даже не прибегая к разгону Думы.

Как и в Дели, в аэропорту меня ждала машина с водителем, быстро доставившая меня в довольно шикарный отель, из которого я немедленно отправился на площадь Дурбар, центральную площадь города. Дурбар - означает Дворец. В каждом городе Непала есть Дворцовая площадь. Oт моего отеля до Дурбара Катманду - минут 15 ходьбы. Хожу я всегда очень быстро, но прошел час, а я все еще шел, точнее продвигался по направлению к центральной площади. Где я только не был в жизни, чего я только не видел, но гуляя по Катманду, я чувствовал, что мои мозги перегреваются. Я вдруг попал в средневековую Азию, как будто бы замороженную в том виде, в каком она была сотни лет назад, которую я даже в кино никогда не видел. И вдруг по мановению волшебной палочки замороженный Катманду ожил, сошел с картинки, и как будто не было этих веков, снова сидели на ступеньках храмов бездомные святые в желтых одеждах, с раскрашенными лицами и нестриженными волосами, женщины несли на голове или за спиной стоги сена, или большие корыта, бежали куда-то торговцы старинными дудочками и фруктами, шумно зазывая покупателей и пытаясь перекричать молодых и старых женщин в традиционной одежде, сидящих на земле в окружении своих плетеных корзинок, головок лука, специй всех цветов.

Я шел по узким улочкам, забитым людьми. Как и в Индии, в Непале нет тротуаров, и надо постоянно внимательно следить за велорикшами - велосипедами с коляской, водители которых обычно громко кричат, предупреждая о своем приближении. Но не всегда. Эти улочки в большинстве своем состоят из темных деревянных домов, часто наклоненных вправо или влево. Иногда и вперед, но раз уж они тут простояли несколько веков, то не упадут же они именно тогда, когда я тут иду. Крыши, окна домов, а порой и весь фасад, покрыты резьбой невероятной красоты. Через каждые пять-десять минут я оказывался на небольшой, обычно круглой, площади с храмом посреди, и разноцветными лентами, натянутыми от центрального купола храма во все стороны площади. Здесь столпотворение достигало таких пропорций, что идти порой было почти невозможно. Я об этом не жалел, вынимал фотоаппарат, и стараясь не тыкать объективом в лица людей, снимал, снимал. А иногда просто подходил к стене дома, и стоял, впитывая образы людей и храмов, звуки голосов и незнакомых музыкальных инструментов, запахи специй, ярких и свежих. Здесь же бегали босые маленькие дети, шли из школы бедно, но аккуратно одетые дети постарше (и пообеспеченней), ни на кого не обращая внимания гуляли в посках съедобного мусора тысячи коров, а между ними юркали собаки, козлы, свиньи, курицы.

Улицы побольше были забиты не соблюдающими дорожные правила автомобилями и грузовиками. В Непале, как и в Индии, на дороге существует довольно четкая иерархия, согласно которой каждый знает, кому уступить дорогу, а кто должен уступить тебе. Иерархия довольно простая - "Кто крупнее и важнее - тот первый". А именно, снизу вверх - собаки, женщины, люди, велосипедисты, велорикши, мотоциклисты, маленькие машины, большие машины, миниавтобусы, грузовики, коровы. Для обидевшихся женщин сразу заявляю, что это не моя точка зрения. Будь на то моя воля, я бы женщину водрузил на самый верх - рядом с коровой.

Площадь Дурбар была забита десятками храмов всевозможных форм. Тут были и круглые пагоды, и шихары - узкие пирамидальные каменные сооружения с богатой резьбой по камню, и восмиугольные башни, и квадратные пагоды с двойной крышей, то есть одна крыша была над другой. На некоторых очень высоких храмах было до 5 таких уровней крыш. Одни храмы были из белого камня или мрамора, другие - деревянные, третьи - ой, чего тут только не было. Между ними гуляли торговцы сувенирами и "гиды", активно пытающиеся заработать на туристах, коровы, женщины с зеленью и какими-то растениями в тазиках на голове, рикши. На ступеньках храмов сидели туристы, читая справочники и просто наблюдая, как течет жизнь - загадочная, непонятная, и очень интересная. Обходя все храмы и дворцы, я дошел до последнего, из почерневшего от старости дерева, нагнулся, прошел в низкую дверь и оказался в небольшом дворике с исключительно красивой резьбой покрывающей весь фасад и особенно окна. Во дворике уже стояли 2 или 3 туриста, и смотрели с надеждой на окно на верхнем, третьем этаже. Там за этим окном находилась … богиня. Да, что вы удивляетесь, самая настоящая богиня.

Ее выбирают из определенного сословия работников с золотом и серебром. Ей обычно как минимум четыре года, она отвечает 32 очень строгим физическим требованиям, таким, как цвет глаз, форма зубов, голос, и т.д. Нескольких особо достойных кандидаток заводят в темную комнату и начинают пугать, кричать и танцевать в страшных масках. Ясное дело, настояющую богиню этим не испугаешь, и именно она провозглашается Кумари Деви. Она живет на полном обеспечении в этом дворце-храме, никогда из него не выходя, до первой, ну в общем, до первого серьезного кровотечения, и поэтому ее родители и обслуживащий персонал следят, чтобы она не порезалась случайно и не покинула "Белый Дом" раньше срока. Когда это происходит, она превращается в обычную, хотя и обеспеченную, девушку, но брак на бывшей Кумари Деви, по традиции, не считается счастливым, хотя непальцы говорили мне, что последние богини смогли построить счастливые семьи. А разве такие бывают?

Так вот, стою я перед окном, мысленно пою серенады, что-то типа "Выгляни в окошко, моя желанная богиня". Но на то она и богиня, чтобы слышать серенады, даже когда их поют мысленно, и не прошло и пяти минут как в окошке появилась красивая типично непальская девочка лет десяти. На ее лице было явно написано, что ее божественность ей осточертела, и она ждет не дождется реинкарнации, чтобы родиться нормальной земной девочкой, играть со сверстниками и сверстницами, бегать, жить. Ей было грустно. Мне за нее тоже. В результате нашей встречи я мог хотя бы сказать в духе Маяковского "Я Кумари видел!" А она что? В следующий раз надо будет хоть бороду подкрасить.

Вернувшись в отель и поговорив с другими туристами, я решил, что надо мне, наверное, слетать на денек в город Похара, что рядом с горным комплексом Анапурна. А как туда лететь, если у меня с собой есть информация только о Катманду? Где остановиться на ночь? Что смотреть? Еще не решив, ехать или нет, пошел в книжный магазин узнать, сколько будет стоить подержанная книга. У меня такая книга есть, но пытаясь съэкономить место, я информацию о Катманду переснял, а книгу оставил дома. Объяснил хозяину магазина ситуацию, честно сказав, что не хочется выкидывать 20 долларов за один день пользования. Он вдруг вынимает из-под полы новенькую книгу самого последнего издания, вышедшего в Америке за месяц до этого, и непонятно как попавшего в Непал так быстро. Сколько, спрашиваю его, приготовившись к грандиозной сумме после того, как меня вот уже два дня пытаются обобрать индусы и непальцы. Да бери так, а когда вернешься из Похары, принесешь назад. Думая, что я чего-то не понял, спрашиваю снова про цену и залог. Ничего не надо, бери, бери. Растерянный и с опухшими от впечатлений мозгами пришел к себе в отель, и быстро уснул. Не исключено, что с вытаращенными глазами.

На следующий день проснулся, сел в такси и отправился в тот же аэропорт, куда я только прилетел за день до этого. Поездки на такси в Непале - вещь очень малоприятная. Большинство машин используют дизель, керосин и прочие отравляющие вещества, выкидывающие такой едкий дым, причем часто даже не наружу, а в салон, что даже короткая 15-минутная поездка от площади Дурбар до аэропорта превращается в пытку в газовой камере. Выскочив из этой камеры и все еще прижимая к лицу носовой платок, я сунул водителю приготовленные деньги и побежал покупать билет за 100 долларов в никуда. Точнее, в Катманду. А еще точнее, из Катманду в Катманду. Прождав больше часа, 18 пассажиров уселись по 9 с каждой стороны в маленький новенький самолетик авиалинии "Будда Эр", или по-русски "АэроБудда", он быстренько оторвался от земли, явив нашему взору замечательную картину долины Катманду, с ее старыми улочками, множеством храмов, пагод, дворцов, парков, а кругом горы, горы, горы. Гималаи - самые высокие в мире.

Крошечный самолетик - очень узенький. Каждый пассажир сидит у окна, а между пассажирами так узко, что не каждый пройдет. Зато можно без остановки смотреть не только в свое окно, но и к соседу, когда он к нему не прилип. А не прилипнуть трудно. Горы, покрытые снегами - великолепны. Но мы все ждем момента, когда мы увидим другую вершину. Пилот приглашает пассажиров одного за другим зайти в его кабину и сфотографировать панораму через переднее стекло. Через двадцать минут полета я первым вижу знакомый по фотографиям и фильмам черный, почему-то почти не покрытый снегом, треугольник, совсем чуть-чуть возвышающийся над своими соседями. Эверест! Вершина мира! В этот момент наступает моя очередь идти в кабину. Все по-честному, я же первым Эверест увидел, мне и лучшая панорама. Ну хорошо, пилот - увидел еще раньше, но он и сидит за это в кабине всю дорогу, а я - только на минутку.

Возвратившись в Катманду и получив массу удовольствия не только от гор, но и от самолета, я решил определенно прокатиться на нем еще раз, и сразу же купил на завтра билет в городок Похара на "АэроБудде". А коли мы коснулись этой авиалинии, то попрошу вас ответить на два вопроса. Каких выходцев из Индии - политических деятелей, писателей, артистов, кого угодно - вы знаете? Уже слышу имена Махатмы Ганди, Джавахарлала Неру, Индиры Ганди, Рабиндраната Тагора и многих других. А теперь второй вопрос - такой же легкий - назовите имя хотя бы одного выходца из Непала. Сиримаво Бандаранаике - не в счет, она была премьером Шри Ланки, а не Непала. Сдаетесь? Я - тоже. Хотя одного назову с удовольствием.

Его звали Сидхарта Гаутама. Он родился в 563 году до нашей эры в городе Лумбини на юге сегодняшнего Непала, а в то время в столице одного из мелких государств, в семье махараджи, то есть царя этого государства. Будучи принцем, он как будущий глава страны, купался в роскоши. В момент его рождения его родителям предсказали, что их сын будет либо выдающимся политическим деятелем, либо выдающимся духовным лидером. Естественно, что богатый махараджа хотел видеть своего любимого сына еще более богатым махараджей, и чтобы избежать соблазна духовной деятельности, все было сделано, чтобы молодой принц не видел несчастья, страданий, смерти. Однажды, в возрасте 29 лет, Сидхарта тайком покинул дворец и увидел дряхлого больного старика, в последующие побеги он увидел похоронную процессию, нищету. Он не мог перестать думать о смысле жизни, о том, как избежать горя, страданий. Он покинул свой дворец, свою беззаботную жизнь и отправился в посках истины. Вначале он вел крайне аскетическую жизнь и, согласно легенде, жил в лесу, питаясь одной рисинкой в день. Мой сын, который консультировал меня по данной главе, утверждает, что это было маковое зернышко, и зная, что он отличный студент и никогда не ошибается, я забираю свою рисинку назад. Когда Сидхарта был близок к смерти от голода, но все так же далек от постижения истины, он встретил маленькую девочку, которая дала ему миску с едой. Поев и придя в себя, он понял, что все в жизни надо делать умеренно, а еще через короткое время свершилось то, к чему он так стремился - он постиг истину, которую очень коротко можно передать следующим образом. Человек должен быть свободен от чувства собственности, будь то деньги, дом, близкие люди, ибо когда-то, раньше или позже, мы теряем все материальное, что у нас есть. Надо стремиться к правильным действиям, мыслям и вести умеренную и благодетельную жизнь, что приведет к лучшей судьбе в следующей жизни, а в итоге к прекращению цикла рождений и достижению высшего состояния, которое называется Нирвана. В то время Сидхарте было 35 лет. Он стал выступать перед своими учениками и последователями, призывать их к доброму и гуманному отношению ко всем окружающим - людям, животным, природе. В 483 году до нашей эры, когда Сидхарте Гаутаме было 80, он, будучи конечно же вегетарианцем, случайно съел положенный в его миску по ошибке кусок мяса, и в тот же день отправился в мир иной. Интересно, что из сотен миллионов, да, я не оговорился, сотен миллионов его последователей, наверняка многие даже не знают кто такой Сидхарта Гаутама, ибо традиционно называют его просто - Будда.

Теперь вы понимаете, почему лететь над горами Гималаев в крохотном самолетике мне гораздо спокойнее, когда на крыле этого самолетика написано большими буквами имя этого великого и очень доброго непальца. И не дают на борту мяса!

Под впечатлением от горного полета я отказался садиться в такси-душегубку, и быстрым шагом (я же марафонец) пошел в соседнюю деревушку Пашупатинат, где на берегу очень узенькой и очень священной реки Багмати находится один из главных храмов индуизма в Непале. Через 20 очень живописных минут перед мной блестели купола многочисленных пагод храмового комплекса, а перед ними на берегу реки люди молились, мылись, стирали, торговали, жгли костры. Я пошел вдоль берега по направлению к костру. Когда до него оставалось метров 15, я увидел, что из него торчит человеческая нога. В индуизме, в отличие от иудаизма, христианства и ислама, людей принято не хоронить в земле, а кремировать. Те, кто побогаче, сжигают своих родных и близких у священных храмов, на берегах священных рек. Пашупатинат - одно из самых желанных мест закончить свой "очередной" жизненный путь и подготовиться к новому - реинкарнации. Я все это понимаю и не испытывал никакого ужаса от увиденного, но тем не менее медленно остановился, и, навеваемый философскими мыслями, пошел назад.

Был очень приятный солнечный день, все искрилось и переливалось. На деревьях и на травке резвились обезьяны. В отличие от центра Катманду, воздух здесь был чистый и по-горному свежий. Лишь дым от костра развевало во все стороны, отчего сильно пахло жареным мясом. Я - как вегетарианец, терпеть не могу, когда прохожу по улице мимо торговцев шашлыками или жареной курицей, но многие мои плотоядные знакомые говорят, что от этих запахов у них активно текут слюньки. Целый день не мог избавиться от навязчивого вопроса, засевшего в моей голове - а потекли бы у них слюньки от запаха этого костра? Собственно говоря, в этом запахе было что-то от жареной курицы, и что-то от шашлыка. И было что-то доброе от сознания, что в отличие от курицы и коровы, человек, ногу которого я видел, скорее всего умер в преклонном возрасте своей смертью, и провожали его в "очередной" последний путь его родные и близкие.

Рядом с Пашупатинат находится еще одна деревушка - Боднат. Это - один из самых важных в Непале центров тибетской общины. Когда в 1950 году коммунистические войска Китая оккупировали огромное древнее государство Тибет, зверски уничтожив при этом сотни тысяч тибетцев и разгромив их многовековые буддийские монастыри и богатейшую культуру, тысячи нашли убежище в Непале, перейдя Гималаи. Деревня Боднат находится как бы на финише этого тяжелейшего пути через горы, и именно здесь воздвигнут один из самых важных храмов буддизма в Непале. Вокруг него кругом стоят большие дома тех тибетцев, которых явно не обидела судьба. И меня тоже, так как в одном из них на втором этаже я нашел замечательный тибетский ресторан, естественно вегетарианский, с потрясающим видом на храм и площадь. После того, как я съел третью порцию, не привыкшие к такому здоровому аппетиту тибетцы смотрели на меня с большим уважением. Закончив, я, в отличие от их ожиданий, встал и легко направился в следующий город - Бхактапур.

Я бы сказал, что центр Бхактапура даже немного интереснее, чем центр Катманду. Здесь еще больше храмов, старинных улочек, покосившихся домов с филигранной резьбой, торговцев глинянными кувшинчиками и еще Бог знает чем, женщин, нагруженных на два метра вверх и вбок всякой всячиной, а в лучшем случае - сеном. Оно хоть не такое тяжелое. Побродив часок-полтора по городу и заехав затем в интересную деревушку Чангу Нараян, я вернулся в Катманду и пошел кушать, а то ведь я целый день почти ничего не ел.

Считается, что невозможно провести даже несколько дней в Непале, а об Индии я и не говорю, чтобы не, ну в общем, я имею в виду серьезные проблемы с желудком. Заходя в очередной ресторан, а заходил я часто, ибо очень люблю поесть, я всегда мысленно молился "только бы пронесло в этот раз". То есть, чтобы пронесло, и не пронесло. Ну вы меня поняли. Перескакивая вперед скажу, что ни в одной из моих поездок мне не было так легко найти где поесть. Подавляющее большинство всех ресторанов Индии и Непала - вегетарианские. И довольно вкусные, тем более, что их еда - моя любимая. Увы, с гигиенической точки зрения эти страны если и лидируют в мире, то не с той стороны, с какой хотелось бы. Тем не менее меня пронесло. То есть не пронесло. То есть, все было О·Кей!

Следующее утро привело меня в очередную деревушку - Сваямбхунат, где на высоком зеленом холме, находится еще один очень известный и красивый древний буддийский храм. Дорога к нему проходит через обычные не туристские районы Катманду. Здесь нет множества храмов, нет сувенирных магазинов, нет западных ресторанов. Здесь живут и работают обычные непальцы. Как и в первый день в Катманду поражало обилие образов, звуков, запахов. Из-за комбинации утреннего тумана и обычного для Катманду сильного смога, видимость не превышала 100 метров, весь город был в дымке, что создавало еще более магический эффект. Стоя на вершине Сваямбхунат, можно было видеть лишь контуры города.

Храмы и старые улочки соседнего городка Патан мало отличаются от Катманду, зато поездка на забитом непальцами автобусе из Патана назад в Катманду была весьма запоминающейся. Началось с того, что, как я сказал, автобус был забит. Его потолок был рассчитан на невысоких непальцев, то есть мне как раз до шеи. Ничего, я не сын махараджи, мог бы и согнуться немного, правильно? А вот и неправильно. Автобус ведь забит. Куда голову-то наклонять? Там же какая-нибудь голова уже есть.То ли я очень смешно выглядел с головой набекрень, то ли мне действительно надо бороду подкрасить, но вдруг один непалец встал и, да, впервые в моей жизни уступил мне место. Я, конечно, вначале отказывался и пытался подтолкнуть туда какую-нибудь женщину, но потом сдался, с трудом протиснулся туда и плюхнулся на старое порванное кожаное сиденье, напевая "Когда мы были молодыми" вперемешку с "Отцвели уж давно хризантемы в саду". Пока я пел, я проехал мою остановку ровно на такое же расстояние, как от того места, где я сел на автобус. Не страшно - я же марафонец!

На Дворцовой площади Катманду ко мне подошел мальчик лет 8 или 9. Он был одет в очень бедный старый костюмчик. Мальчик был ужасно худенький, один глаз у него был грубо зашит неаккуртным швом, а второй вылезал из орбит. Наверное, опухоль. Было ясно, что этот мальчик не жилец. Ужасно страшно об этом даже думать, но когда я решил ехать в эту поездку, я три месяца настраивал себя на то, что я увижу - больных, умирающих, голодных, детей-инвалидов. Мальчик еле слышно спросил мое имя, откуда я. Потом тихо сел рядом. Я в ответ спросил его, где он учится, еще что-то не важное, ждал, когда он попросит денег. Я хотел дать, но самому сунуть вроде бы неудобно. Прождав еще минуту, я полез в карман, но в этот момент подошли ребята постарше и стали уговаривать что-то у них купить. Отошел от них в сторону и они устремились в погоню за другим туристом. Мальчика уже нигде не было. Осталась лишь память, которую трудно стереть.

Еще через час за окном блестело крыло "АэроБудды" на фоне Гималаев, а под ним - городок Похара, расположенный на берегу горного озера у подножия Аннапурны, всего лишь немного ниже Эвереста. По улицам гуляли собаки, коровы, люди (в основном - израильтяне, они знают куда ехать), гуси, курицы, козы, кобры (в корзинках у местных факиров). В ресторанах играла непальская музыка, и танцоры из соседних деревушек танцевали народные танцы в ярких костюмах.

Я люблю поспать. Особенно в будни, когда надо идти на работу. Но во время путешествий я становлюсь другим человеком и встаю вместе с солнышком (и должен признаться, что иногда ложусь с ним тоже). Порой бывает, что даже оно еще отдыхает, а я уже нет. Мой день в Похаре начался глубокой ночью, когда я в темноте, не зажигая свет, на ощупь оделся, вышел на улицу, где меня уже ждал таксист, с которым мы договорились предыдущим вечером, и мы поехали по ночному и очень холодному городку. Ведь зима же, и высоко в горах. По улицам шли, по-видимому на работу, местные непальцы и непальки, и такие же как я сумасшедшие туристы с рюкзаками. Даже более сумасшедшие, чем я, ибо я сидел в относительно теплой машине. Хотя может быть и наоборот, ибо нормальный турист, желающий совершить восхождение на гору, чтобы полюбоваться восходом солнца на горной вершине, пойдет туда пешком, а ненормальный, или американец, поедет на вершину на такси. Красиво жить не запретишь!

Такси остановилось, на меня моментально набросилась ватага ребят, желающих быть моими проводниками, ибо до вершины горы надо было идти еще минут 40 пешком по горным тропинкам и через маленькие горные деревушки, причем в кромешной тьме, так как в том-то и идея, чтобы к моменту восхода уже быть на самом верху, а электричества здесь нет. Это же Гималаи, а не Катскильские горы. Я от проводников, как всегда, отказался, чем заработал себе врагов на всю жизнь, и по-марафонски рванул наверх. Через 40 минут, пройдя через сонные, только просыпающиеся деревушки, я был на самой вершине горы Сарганкот, а передо мной нависали покрытые снегом хребты Аннапурны и Мачапучаре. В этот момент забрезжил солнечный свет, а я без остановки фотографировал горы, снег на которых, благодаря восходящему солнцу, казался красноватым и переливающимся. Какая красота!

Стоящие рядом со мной девочки из Японии попросили меня сфотографировать их, а я попросил одну из них снять меня. Поблагодарил по-японски ("Домо аригато гозаймашта"), поклонился, взял фотоаппарат, хотел сделать еще один снимок. Фотоаппарат был мертв. Вынул батарейку, поставил запасную. Мертв. Внимательно посмотрел на симпатичную японскую девочку, которая весело щебетала со своими подружками. Потом снова посмотрел на мертвый фотоаппарат. А ведь на этой девочке кто-то когда-то женится. С такими руками замуж выходить? Хотя можеть быть после моего фотоаппарата у нее остались только добрые магические способности. Расстроенный из-за невозможности заниматься любимым делом, то есть фотографировать, а потом расставлять в альбомы сотни фотографий, которые потом ни один человек не смотрит, я спустился вниз, сел в такси и поехал назад в отель, оттуда пешком с понурой головой поплелся в аэропорт. Даже вид крохотного самолетика авиакомпании "АэроБудда" не воодушевлял. Через 20 минут после взлета мы уже шли на посадку в аэропорту Катманду, с которым мы, можно сказать, сроднились за эти два с половиной дня, а еще через час у меня в кармане лежал новый корейский фотоаппарат.

В значительно улучшенном настроении я отправился на огромный сувенирный базар прямо около Дворцовой площади, и после моих детальных, в режиме реального времени, рассказов о моих пяти марафонах, мне, как "нищему туристу из России", продали пару роскошных деревянных масок для моего сына за пол-цены, а молодой тибетец даже дал одну маску совсем бесплатно. Нет, не буду бороду красить. В совсем хорошем расположении духа я остановил велорикшу, и он повез меня по вечернему, забитому людьми и коровами древнему Катманду в мой отель. Я дал рикше в два раза больше, чем он просил, хотя он на прощанье все равно по привычке спросил "A еще 10 рупий?". Прямо при отеле находится шикарный и очень дорогой по местным меркам непальский ресторан. Меня посадили на самое почетное место за отдельным столом, где могли бы свободно разместиться человек 10. За 5 долларов вам приносят столько еды, сколько вы можете съесть. Обычно два человека с трудом осиливают одну порцию, поэтому, чтобы не смущать официантов и специально вышедшего посмотреть на меня менеджера, я вежливо остановился, доев до последней капельки вторую порцию, и полу-голодный, но очень веселый (забыл упомянуть, что с ужином идет очень крепкое местное вино), пошел спать почти по прямой.

Снова - мой аэропорт, снова - таможенный контроль, снова - обмен денег - на этот раз непальские рупии на индийские. Даю толстую пачку, и получаю назад толстую пачку. Попробуй пересчитай. В одном долларе 67 непальских рупий и 42 индийские рупии. Из речки А в речку Б вливаются, переливаются из пустого в порожнее, а у меня по математике всегда были тройки. Зато я сегодня нахальный. Беру индийскую пачку, делаю вид, что что-то считаю и говорю банкиру "Неправильно". Он возмущенно берет пачку назад, тоже быстро считает и парирует "Правильно". Я ему "Пересчитывай", а сам думаю, а вдруг там правильно. Он медленно и зло пересчитывает на моих глазах. Не хватает всего 700 индийских рупий. То есть меньше 20 долларов. Это вам не Дели, где не хватило более 4000 рупий. Пыша гневом, банкир отсчитывает мне 700 рупий и сует в руки. В один момент показалось, что он сосчитал "Двадцать два, двадцать четыре". Очень хладнокровно и вежливо говорю ему "Неправильно". Толпа с интересом смотрит за нашим затянувшимся поединком нервов. Проигравший банкир понуро и устало пересчитывает Бог весть в какой раз, вынимает последнюю банкноту, и не смотря мне в глаза, сует ее мне в руку. Мои нервы победили. Я же - вегетарианец. А он, наверное, нет.

Только вегетарианец с крепкими нервами может спокойно перенести шок огромного древнего города Варанаси - самого святого города в Индии, расположенного на священном Ганге. Более 700 миллионов индусов являются последователями Индуизма, и где, как не в Варанаси, следует рассказать вкратце об этой религии. Индуизм не имеет основателя, центральной власти и иерархии. В Индуизм нельзя перейти. Если вы не родились индусом, то все, на что вы можете надеяться, это то, что может быть в следующей жизни вам жутко повезет, и вы индусом родитесь. Именно индусом, а не индуской, ибо родиться женщиной в Индии…, но об этом позднее. Согласно Индуизму, есть Бог, но ему как бы не приписываются никакие качества, зато у него есть множество манифестаций, или образов, которые по сути дела являются богами. И вы знаете, сколько у них богов? По некоторым оценкам - до 330 миллионов. Да, я не ошибся, 330 миллионов. Наиболее популярны бог созидания Брахма, бог поддержания и защиты всего созданного Вишну, бог разрушения и смерти Шива, его сын Ганеш, и добродушный Кришна. Индусы обычно выбирают себе одного бога или богиню, и поклоняются своему избраннику с особым рвением.

Для большинства в Индии этим избранником является Шива, который одновременно с разрушением и смертью, принимает форму бога животных, бога танца, и …идеального мужа. Его жена Парвати как-то в отсутствие Шивы со скуки создала себе ребенка по имени Ганеш. Согласно одной легенде, она однажды принимала душ, а Ганеш охранял дверь. Согласно другой, она лежала с Ганешем в постели. Как с сыном! Все было вполне прилично. Есть еще, наверное, 330 миллионов версий, но увы, концовка одна. Приезжает Шива из командировки, видит Ганеша, и не разобравшись … отрубает ему голову. Парвати - в слезах, идеальный муж Шива - в расстроенных чувствах, Ганеш - в крови. Шива обещает жене поставить Ганешу первую голову, которую он увидит. А в это время какого-то несчастного слона куда-то черти несли. Зато теперь даже я за километр могу отличить толстенького и веселого бога мудрости Ганеша с его слоновьей головой и длинным хоботом.

К сожалению, среди веселых, темпераментных и сексуально озабоченных богов Индуизма есть и одна стерва - Кали. По-видимому она - богиня экспериментаторов над животными и охотников, так как этой кровожадной психичке, часто танцующей с человеческими черепами, и по сей день приносят обильные жертвоприношения животных, а до запрета в начале 19 века - людей.

К сонму богов постоянно присоединяются новые, такие как Сантоши Мата, которая появилась в … индийском кинофильме, и так понравилась, что теперь у нее много страстных поклонников, несмотря на то, что ни в одной священной книге она, естественно, не упоминается.

Зато, к счастью, в этих книгах упоминаются разные животные, в результате чего в Индии строго запрещено убивать слонов, обезьян, павлинов. И, конечно же, коров. Боже, сколько их здесь. Рано утром они приходят к своим хозяевам, чтобы их подоили, а потом целый день в поисках пищи гуляют по городу, забитому людьми, рикшами, велосипедами. Коровы - везде. Особенно на узких улочках, шириной как раз в корову, и в результате, когда на вас идет корова, вам приходится прижиматься к стене дома, часто выполняющей роль писуара, и выдыхать из себя воздух, чтобы занимать меньше места. Коровы - на центральных улицах, забитых бегущими куда-торговцами, школьниками, инвалидами, велосипедистами, редкими, но громко гудящими машинами. Причем коровы - хозяева положения, и понимая, что именно на центральной улице торговцы скорее выбросят съедобный мусор, они, большие, рогатые, спокойные, ложатся группами посреди улицы, останавливая транспорт, создавая гигантские заторы, и игнорируя гудки, вздохи, крики, а заодно и грязь и выхлопные газы большого и совершенно неорганизованного и беспорядочного города.

Его беспорядочность определяется его характером не только как самого святого города Индуизма, но и как то место, где очень желательно умереть. Как и в большинстве, если не во всех восточных религиях, считается, что человек после смерти рождается снова и снова. И это - плохо. Жизнь - тяжелое испытание, тем более в Индии. Конечно, можно родиться сыном махараджи и всю жизнь прокупаться в роскоши, но даже махараджа когда-то заболевает, и умирает, хотя совсем не в тех условиях, в которых уходят в мир иной нищие в большинстве своем жители Индии. Поэтому целью каждого индуса является освобождение от цикла смертей и рождений, и наибольший шанс освобождения именно у тех, кто умирает и кремирован в священном Варанаси на берегах Ганга. О какой организованности тут говорить? Люди сюда приехали, чтобы умирать, а не чистоту наводить.

Запарковав машину в 10 минутах ходьбы от отеля, мы шли с шофером по узким лабиринтовидным улицам старого города, заполненным людьми и коровами. Огромная корово-человеческая масса что-то продавала, кричала, куда-то спешила, мычала, освобождалась от излишков съеденного и выпитого. Через каждые несколько шагов следовал очередной поворот направо или налево, и мне приходилось почти бежать за моим маленьким юрким шофером, не забывая смотреть под ноги. Я впервые видел город, в котором вам не помогла бы даже самая лучшая карта. Я думаю, что карт Старого Города Варанаси нет. Во всяком случае, трудно их себе представить. Стены большой и неуютно голой комнаты моего отеля были покрыты многочисленными симпатичными юркими ящерицами, благодаря которым не было необходимости пользоваться жидкостью от комаров. Прямо под моим окном текла широкая священная река Ганг, а вдоль него стояли древние храмы, дворцы махарадж. Вечерний Ганг потрясающ. Яркие прожектора освещают берег, по которому гуляет целое море человечества, среди которого туристы весьма немногочисленны. Как и почти везде в Индии, из репродукторов громко играет индийская музыка, может быть религиозная, а может быть и нет. Верующие бьют в колокола, монотонно разносится молитва, по воде как светлячки покачиваются маленькие бумажные стаканчики с крошечной свечкой внутри.

Это продолжается, возможно, круглосуточно, потому что, когда через несколько часов я сел в лодку, чтобы встречать восход на Ганге, мало что изменилось. Солнце медленно поднималось далеко за равниной на другом берегу. Город Варанаси из темного превратился в красный. Магические, волшебные башни и луковицы храмов отбрасывали длинные тени. Эти храмы стояли один за другим, совершенно разных цветов, архитектурных стилей, высоты. За ними, а иногда и между ними высились высоченные, мощные, и такие же древние как храмы дворцы махарадж. Когда все это сооружалось, никто не подумал о едином стиле, о композиции, и может быть благодаря этому я сидел в лодке, медленно дрейфующей вдоль берега, и у меня захватывало дыхание от этого неповторимого, невероятного города, не похожего ни на один другой на этой планете.

Варанаси считается одним из самых древних городов на Земле, и в свое время Марк Твэн сказал, что он "древнее, чем история, древнее, чем традиция, даже древнее, чем легенда, и выглядит в два раза древнее, чем все они вместе взятые". К Гангу можно спуститься по лестнице практически везде, но среди спусков, которые называются гаты, есть особо священные. Расположенный рядом с моим отелем гат Дасасвамед, это Бродвей. Здесь и на соседних с ним гатах всегда больше всего народу, молящихся, купающихся, стирающих, делающих, пардон, по-большому, чистящих зубы (да-да, все там же). На одном гате на весьма комфортабельном расстоянии от меня рядом сидели несколько мужчин и собака и занимались одним и тем же важным делом. Один из мужчин и собака закончили одновременно, встали одновременно и пошли на приблизительно одинаковой скорости в разные стороны. В этом было что-то магическое - древние жители, в древнем городе, естественно совершают естественный ритуал, без канализации, которую они никогда не видели, без туалетной бумаги, так как это делали их предки. И наши предки.

Самый священный - гат Маникарника. К счастью мой отель был как минимум в 10 минутах ходьбы от него (медленной ходьбы, как и везде в Варанаси, чтобы не ступить в, ну в общем, понятно). К счастью, так как подойти близко к этому гату довольно трудно. Дым от костров у воды настолько сильный, что режет глаза и дерет горло. Как я уже говорил, именно здесь у каждого индуса есть шанс на Нирвану. В то время, как происходит кремация одного тела, в очереди стоят, точнее, лежат, еще несколько. Рядом с ними огромный дровяной склад, все для тех же целей. Каждое бревнышко тщательно взвешивается, чтобы определить его цену. Если родственники небогатые, то они стараются купить как можно меньше дров. Иногда такая экономия приводит к печальным результатам, так как вместе с прахом над Гангом рассеиваются, а потом по нему печально плывут руки, ноги. Я никаких человеческих частей не видел (и не то, чтобы очень активно их искал), зато мимо меня проплыли останки двух коров. Мои попытки выяснить, а как они, коровы, заканчивают свой очередной цикл, кремацией, или нет, ни к чему не привели то ли из-за языкового барьера, то ли просто нечего совать свой неиндусский нос куда не следует.

Кстати на лодке я был не единственным туристом. Вечером, прилетев в Варанаси из Катманду, я познакомился с парой из Англии. То ли испугавшись лабиринта, из которого одному не выбраться, то ли пожалев их, ибо у меня был шофер-экскурсовод, а они были совсем одни, я пригласил их на свою тур.программу на следующий день. Я читал, что вода в Ганге грязна вне человеческого постижения, несмотря на то, что здесь живет множество дельфинов, выскакивающих из воды в самый неожиданный момент. Всемирная Организация Здравоохранения определила, что содержание каловых бактерий у некоторых гатов больше допустимого в 250 тысяч раз! Но вместе с тем, не мог же я не прикоснуться к священному Гангу. Я дождался, когда мы отьехали от всех гатов довольно далеко, причем вверх по течению, где вода должна быть не настолько грязной, и аккуратно опустил правую кисть, чтобы не дай Бог ни кого не обрызгать (и, конечно, ни к чему не прикасаться, пока не дойду до отеля). Английский турист, увидев мое ритуальное омовение, многозначительно заметил, что теперь я смыл все грехи с моей правой руки. Он был с женой, и я даже не смог развить эту интересную тему.

Целый день мы как гусята за мамой следовали за нашим шофером, показывающим разные храмы и достопримечательности Варанаси. Во время одной из остановок к нам как обычно подошли нищие, босые, оборванные дети. Среди них выделялась очень красивая девочка лет 5 - 7. Она была довольно темнокожая, а может быть если ее хоть раз в жизни помыть, она стала бы белее меня. На ней было рваное подобие платья. Она была веселая и живая, несмотря ни на что. Этот огромный город был для нее тем, чем в моем детстве был мой двор, с его ежедневным футболом и прятками. Она стала просить англичанина отдать ей его пустую бутылку от минеральной воды. Он вначале не мог понять зачем, но потом отдал. Она схватила бутылку, засунула себе в рот и, полная счастья, побежала, продолжая зажимать бутылку зубами. А затем, увидев у него апельсин, настоящий, оранжевый, она тихо подошла и стала на него смотреть. А я - на нее. Я, наверное, никогда не видел таких глаз. Они были большие-большие, черные-черные, полные необычных для ребенка глубоких эмоций и интеллекта. К ней подощел мальчик постарше, возможно ее брат, и стоял чуть в стороне. Англичанин вынул последний апельсин и дал ей. Ее глаза были залиты неподдельным счастьем. Она нежно взяла апельсин, вежливо поклонилась, но не успела сделать и двух шагов, как непонятно как оказавшийся рядом ее брат выхватил апельсин и бросился бежать. Она попыталась его догнать, моментально поняла, что это бесполезно, а в ее умных глазах вместо тоски было какое-то очень взрослое понимание того, что такова жизнь. Может быть завтра будет легче. А я шел, и не мог забыть глаза этой девочки. Я думал о том, как она могла родиться в Америке, и как многого могла бы здесь добиться благодаря своей красоте и уму. И пытался представить, что ждет ее здесь, в Варанаси, без школы, без малейших шансов на успех, да еще и с умом и красотой, которые в данной ситуации - только во вред.

На следующий день рано утром я нашел какого-то пожилого индуса, который усадил меня в свою лодку, и я снова отправился на машине времени в древность Варанаси, медленно проплывая мимо уже хорошо знакомых гатов Дасасвамед, Маникарника. Так же кипела жизнь на берегу, так же царствовала смерть на священных кострах перед храмами, словно сошедшими с иллюстраций к сказкам о загадочных далеких волшебных странах. По широкой реке разносилось монотонное заунывное религиозное пение, звенели колокола, так же плыли по Гангу крошечные стаканчики со свечками, а между ними вдруг неожиданно вырывались ввысь из грязной воды большие дельфины.

Прошло лишь пол-часа, а мы с англичанами уже шли по тихому чистому парку городка Сарнат в 10 километрах от Варанаси. На развалинах огромного храма сидел погруженный в глубокую медитацию монах в традиционной будийской оранжево-малиновой одежде. Между огромными деревьями возвышалось еще более огромное каменное сооружение, похожее или на гигантский и очень широкий столб с закругленным верхом, или на перевернутую чашку для великана. На этом месте когда-то стояло большое дерево и именно под ним прочитал свою первую лекцию ученикам Будда.

Вечером меня ожидал уже новый парк с 11 большими храмами из светло-коричневого камня. Маленький городок Кажурахо, даже не городок, а скорее деревушка, стал очень популярным центром туризма в Индии благодаря этим храмам. И дело даже не в том, что они были построены 1000 лет назад, и привлекают они туристов со всего мира не благодаря своей невероятно изысканной архитектурой, а теми тысячами и тысячами скульптур, которыми покрыт каждый сантиметр храма. Причем тематика у всех этих скульптур одна - эротика. Некоторые из скульптур, точнее скульптурных ансамблей, очень популярны у фотографов, особенно ансамбль, состоящий из лошади и двух мужчин, одного стоящего позади лошади, и одного спереди. Другие ансамбли более консервативны и состоят только из мужчин и женщин в порывах любви 10-ого и 11-ого веков. Большинство же скульптур вполне приличны и изображают очаровательных женщин, которые танцуют, смотрятся в зеркало, причесывают длинные пышные волосы, вынимают занозу из ноги, читают или пишут письмо. Все эти скульптуры выполнены настолько художественно, настолько эстетично и грациозно (да, представьте себе, и лошадь тоже!), что трудно поверить, что этим храмам - тысяча лет. А рядом с парком, уже в конце 20-ого века, торговцы не дают вам прохода, дети в школьной форме сидят в полутемной комнате старого дворца, выполняющего теперь роль школы, молодая девушка идет с хлыстом за стадом баранов, а в соседнем отеле иностранцам показывают танцевальное шоу разных регионов страны за баснословно дорогие по индийским стандартам билеты по 5 долларов.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА